It better for me to remember, than to have.
When now and the past will join in one moment,
As if a copper with a silver joins, then
Its general sound exists as a real poem.
How I like to remember the last spring,
And house and my garden, which by nature
Were rocky-hard their weight to keep
Up the ground, undernearth the heaven.
And I like all them now, but belonging
To that spring, I felt the only fear
And weakness to the volume of the sea,
Which in the night outdoors seemed to be existing.
When the sea and moon converged together,
My nape was cooled with the instant whirl,
As if I, by excess of witness, dared
To have a liberty to deal with universe.
My balcony was looking in the core
Of the eternity - isn't that much to act?
But there remained the gladness - more
I'd have, when the past in nowaday plays.
And isn't that an impudence - in view
Of sea and moon - to waste, to fix in feeling:
That they are living in reality anew
And will awaken in me in their cleanliness.
What does exist, occur between that moments?
How long it lasts - the shadow at once
Is hardened in the show, growing,
The shadow of thing, dropped into ages passed.
And isn't in that action - the solution
Of that skill, which has rules: the fear of death,
The valour - all the shine of Being surely
To burn, to get rid of the immortal flash.
1968
----
* * *
Мне вспоминать сподручней, чем иметь.
Когда сей миг и прошлое мгновенье
соединятся, будто медь и медь,
их общий звук и есть стихотворенье.
Как я люблю минувшую весну,
и дом, и сад, чья сильная природа
трудом горы держалась на весу
поверх земли, но ниже небосвода.
Люблю сейчас, но, подлежа весне,
я ощущала только страх и вялость
к объему моря, что в ночном окне
мерещилось и подразумевалось.
Когда сходились море и луна,
студил затылок холодок мгновенный,
как будто я, превысив чин ума,
посмела фамильярничать с Вселенной.
В суть вечности заглядывал балкон -
не слишком ли? Но оставалась радость,
что, возымев во времени былом
день нынешний,- за всё я отыграюсь.
Не наглость ли - при море и луне
их расточать и обмирать от чувства:
они живут воочью, как вчерне,
и набело навек во мне очнутся.
Что происходит между тем и тем
мгновеньями? Как долго длится это -
в душе крепчает и взрослеет тень
оброненного в глушь веков предмета.
Не в этом ли разгадка ремесла,
чьи правила: смертельный страх и доблесть,
блеск бытия изжить, спалить дотла
и выгадать его бессмертный отблеск?
1968
Белла Ахмадулина.
Всемирная библиотека поэзии.
Ростов-на-Дону, "Феникс", 1998.