На стекле морозные узоры тают от каминного тепла.
Надо встать, дойти задёрнуть шторы, завершить вечерние дела.
Но в плену необоримой лени даже головы не повернуть.
Серый кот мурлычет на коленях. Сдерживаюсь, чтобы не зевнуть.
Стали дни короче, ночи длинны — заявил декабрь свои права.
Пьяницы поют, фальшивя, гимны под окном в преддверьи рождества.
На столе напрасно ждут бумаги росчерка хозяйского пера.
Приступить не наберусь отваги — слишком уж ленивая пора.
Но причину сонного покоя знаю я давно и наизусть.
Мой сосед - чёрт знает, что такое. Я всё время за него боюсь.
Он всё время лезет в переделки — осторожность не его конёк.
То его задели в перестрелке, то в тюрьму забрали на денёк.
Он не истощим на эти вещи, но сегодня, к счастью, мне везёт -
Мучиться предчувствием зловещим, видимо, пока не мой черёд.
Мой сосед, мой друг, моя заноза, хоть сегодня милуя меня,
Только что ворвавшийся с мороза, греет руки в кресле у огня.
Чай янтарный отливает алым. Золотится в блюдечке лимон.
Аромат коньячный над бокалом в аромате хвои растворён.
Бьют часы. Мне хорошо и сонно. Мягкий свет. Качание теней.
Всё темнее в царстве заоконном, лень меня пленяет всё сильней.
Встать? Пойти в постель? Разрушить чары? Жалко, словно смазать полотно
авторства божественного дара, что не повторится всё равно.
Нет уж, видно, в кресле полусонно так и буду ожидать, когда
на вечерней сини небосклона вспыхнет вифлеемская звезда.