Сверчок жил за печкой в убогом домишке,
ночами пел песни хорошенькой мышке –
соседке чуланной, хвостатой кокетке;
дружил с хомяком из обшарпанной клетки.
Вел скромную жизнь домоседа-тихони,
привыкшего кушать и спать на картоне.
Роскошеств сверчок даже в мыслях не чаял,
от скуки грустнел, выцветал, просто таял.
В ночных серенадах тоскливые ноты
проскальзывать стали. Заели заботы.
Но вот как-то ночью он печку оставил,
стряхнул с брючек пыль, шире плечи расправил,
вдохнул полной грудью и поступью твердой
отправился в мир неприступный и гордый.
Никто музыканта приветливым словом
встречать не спешил: каждый взгляд был суровым,
вопросы колючи, намеки обидны.
Судьба самородка, увы, незавидна.
Пожалуй, пора возвращаться за печку:
мол, знай свой шесток – свое в жизни местечко.
Однако проснулось в душе несогласье:
«Пускай, я - сверчок, но и я грежу счастьем.»
Сверчок оказался настойчивым малым:
пел всюду, где мог. И частенько бывало,
валился без сил; но с удвоенным рвеньем
назавтра нес в массы свое настроенье.
И как-то весной на концерте под липой
услышал: «Маэстро, на бис не могли б вы
мелодию детства?» - спросил старичок.
"Дождался признанья!" – запрыгал сверчок.