Папа сказал:
- Михалыч, я по делу. А ты тут бабушку слушай. Если что.
- Пап, я с тобой!
- Я в молочный, к Раечке. М-ммм... к тете Рае! Тебе-то зачем?
- А мне по пути. К Танечке!
- А-аа, ну, пошли! Заметил, Михалыч? У нас с тобой похожие идеи возникают?
И разулыбался.
В подъезде папа в три прыжка вниз с третьего оказался на втором этаже:
- Вот и Танечка! Звонить? Или сам?
- Пап, а у тебя случайно нет какого-нибудь дела к Танечкиному папе?
- Дрейфишь, что ли? Ты же почти школьник уже!
- Нет, конечно. Но сам посуди: это к Борьке я могу позвонить "А Боря
выйдет?". А Танечка... она женщина. Этикет. И все такое. Сам учил!
Тебе-то к тете Рае по делу. А мне просто повидаться. Нужна причина!
Папа чесал свой нос секунд 5. Потом позвонил. Я спрыгнул, как он.
Через пролет в один прыжок с перилом. И встал рядом.
- А-аа, ребята, проходите! Моя как раз отошла ненадолго! - это папа ее.
Танечка не вышла. Раздавались довольно противные звуки пианино.
На двери в комнату приклеена записка: "Тиха! Идут зонятиR!".
Я прочитал и вздохнул: "Надо же... Девочки есть девочки."
На кухне дядя Коля разлил в стаканы Портвейн Таврический. Судя по надписи
на бутылке.
- Ну, Миша, давай. За Михалыча!
- Коля, пить не будем. Наша смена с утра. А там, похоже, четвертый колодец
запороли. Переохладили. Придется нам пораньше. Надо расчухивать!
И пошло-поехало. Про блюмсы, рельсы, балки, двутавры...
Появилась Танечка, сделала книксен:
- Позвольте, господа... а кто мое объявление отлепил и сбросил на пол?..
Все мы вышли в коридор. Танечка подняла объявление и махнула им
вопросительно:
- Вот?
Мой папа серьёзно спросил:
- Мадемуазель, а как именно оно было приклеено?
- Вот так! - она плюнула на обратную сторону бумаги, прихлопнула к двери.
И еще сверху побила ладошками.
- Видите ли, миледи, - начал речь папа. - Как инженер, могу утверждать,
что такая конструкция продержится максимум полчаса. Это легко доказать...
Танечка зашла и вышла с будильником. Протянула папе:
- Доказывайте, сэр. Только прошу не шуметь.
Папа и дядя Коля уселись в коридоре на пол со стаканами и будильником.
Облокотились о стенку и стали смотреть то на будильник, то на объявление.
А мне она сказала:
- Михалыч, заходи. Будешь разучивать со мной гамму ре-минор!
И мы стали разучивать. И немножко шептаться про свои дела.
Потом в коридоре заклацал замок. И раздался голос Танечкиной мамы:
- Мальчики? Миша? Коля? Что здесь происходит?!
...И папа ушел.
К вечеру я вернулся. И за ужином сказал:
- Пап, помнишь, мы насчет музыкалки говорили? А я отказывался?
- Ну?
- Так я согласен.
- На аккордеоне согласен?
Бабушка вмешалась:
- Миша! Это же такая тяжесть, аккордеон. И такие деньги! Может, флейту?
- Ничего, мама. Я давно четвертушку присмотрел в комиссионке. Вельтмайстер!
- Пап, и еще. Видишь, я из пюре сделал Фудзияму. А сверху сметана. И укроп.
Таня научила!
- Раечка... тетя Рая... такое умеет. Еще лук по кругу кольцами.
Маринованный.