Блуждал я путано и слепо.
Ты где-то шла навстречу мне –
Вся из стремления и крепа,
В одеждах грёз не по цене.
Изранив чувственность и ноги,
Броском обрядовых монет
На дно упавшая с дороги,
Со дна поднявшая рассвет,
Вошла ты в круг моих ошибок
И в нём осталась навсегда –
В изнеможённую прошитость
Блеснули вера и звезда.
.
Семейной чалости постромки –
В угоду розовой Луне.
Писали мы портрет потомка
На брачной белой простыне.
Роднились Азмы и привычки,
Глаза одну глядели цель.
Но, елась соль, сырели спички,
Желтела снежная постель.
Прорвало кованые шлюзы
Простым листком календаря.
И вот над ссылкою иллюзий
Взошла практичности заря.
С лица – стрихниново-амритно –
Губы` гранатовый порез.
Как на еловых сталагмитах
КаплИца каменных небес
Роняет дождики и снеги,
Так мы теряли – ты и я –
Катрены ртов – до АБеВеГи,
Очарованье бытия –
До примитивной прозы быта.
Какой во мне кипел бунтарь! –
И ощущенье сателлита,
И что аз есмь не Божья тварь
И ты не Божья… боже, Боже!...
Я, как в глухой ловушке бабр*,
Ломал Прокрустовое ложе,
Душил беспомощность, как мавр.
Мольбы малиновое масло
Текло в Лазоревый размах…
И ежедневно, ежечасно
На языке и на губах
Горело возгласом бумажным:
«Не уходи! Не уходи!»…
Но кто поймёт простую жажду
Гортанью грабленой груди?...
.
Принадлежа к семейной касте –
Я бы сбежал, но дело в том,
Тот, кто познал колодки счастья,
Способен выжить лишь рабом.
Предотвращая катастрофу,
Последней волей рвал стоп-кран…
Но, не слагались больше строфы,
Но не звучал в ночи орган.
.
Формальность душит, как верёвка,
И паутина по углам,
Двоим за ужином неловко,
Былое «мы» трещит по швам,
«Голубка, рыбка, птичка, котик» –
Похоже на коммюнике,
Из ножен выхваченный кортик,
Зависший в поднятой руке…
.
Остановись, оскал засады
Беды из прожитых теней! –
Ведь ничего уже не надо
И нет совсем ни сил, ни дней…
Прощальным трепетом по нерву…
Сражён надеянный гордец –
А в обезверившую веру
Летит усталости свинец…
И понял я до в горле кома,
Когда пальнул ресниц расстрел,
Что я тебя, моя истома,
Любил сильнее, чем умел.
««««~*~»»»»
_______
Бабр – хищный лютый зверь славянских мифов и суеверий, напоминающий саблезубого тигра (некоторые учёные считают, что под оным названием подразумевается действительно саблезубый тигр, и что они встречались на Руси ещё в нашем тысячелетии, а вымерли примерно в одно время с турами, или чуть раньше – и даже, вроде как, тому есть вещественные подтверждения); иногда бабром называли и обычного тигра.