В безгрешном соитии тесном
трепещет осиновый лес –
телесности страж в бестелесном –
несёт свой немыслимый крест.
На чуткость листвою настроен,
он знает недвижный полёт,
поставив с собою нас вровень,
предвзлётную силу даёт.
Но каждый остался свободным –
растреплет причёску слегка,
касаньем бесплотно-вольготным,
чуть влажная, ветра рука.
Мы будем, как два самолёта –
ушедшие за облака –
лирической жизни работа!
– Эй, кто там глядит… свысока!