И снова утром не встается,
И снова грустью сердце рвется,
Опять за окнами мокрида…
Да, в Петербурге – не Таврида.
В анабиозе пребывая
И медитируя в покое,
Взрыхлив мозги, найдешь такое…
Что не хранишь в худом сарае:
Сырая ветошь мыслей древних,
Полынью отливает ревность,
И скалятся в углах глухих
Идеи, брошенные в них.
Грызутся в печке аргументы –
Давно ненужные фрагменты
Прошедших дней, минувших лет.
И не услышанный совет.
И вечер неизменный близко,
И рот зевок прогнать не может,
Тоска свербит и скука гложет,
И небо ниже, ниже, ниже…
Рука не держит инструмент.
И голова к груди клонится,
Лишь пустота в мозгу плодится.
И настает такой момент,
Когда из темных закутков,
Терзая хуже дураков,
Вползают фобии и страхи
Роятся рядом охи-ахи,
Свербит занозой неизбывной
Дурная мысль иной дурнее.
И ощущаешь вдруг полнее
Себя отвратно-депрессивной.