Я сердце рву на части от грехов,
Которым несть числа от их начала,
И если б в мире не было стихов,
Я бы сейчас как мертвая молчала.
Нещадно гнут в бараний рог долги,
Но не прошу прощения у неба.
Пусть на моем столе не пироги –
Ломоть ржаного с крупной солью хлеба.
Целебнее морей заморских вин
Глоток студеной ключевой водицы,
И старый на семи ветрах овин
Дороже блеска всех красот столицы.
Нет, речь моя, конечно, не о той,
Где по Дворцовой гулко шла карета,
Пленившей строгой стройной красотой
Блистательного юного поэта.
И не о той, где за людей страдал
Больной писатель и его герои,
Где помнит Грибоедовский канал
Ночные тени и потоки крови,
Не той, где за колоннами собор
Святые мощи скрыл, как на погосте…
Люблю Петра творенье до сих пор,
К родным и близким приезжаю в гости.
Но не вписать унылый мой стаффаж
В тебя, санкт-петербургская ведута.
Час близок – по делам моим воздашь
В последней точке вечного маршрута.
Душа болит, а, стало быть, жива,
Измученная непосильной битвой.
Ждет – заменить ничтожные слова
Простой благословенною молитвой.