На ветру

               


                На миру, на юру…
               
                Мария Петровых



мертвый тополь – как тело Христа у Мантеньи:
помнишь раны в истертых ступнях?
галка мечется в оголтелом волненье,
точно угольная головня,

точно черная метка с небесной ладони
на шершавой речной пятерне;
и, спасаясь гуртом от холодной погони,
стадо облак уходит по ломкой соломе,
по кустам, по сожженной стерне,

перелесками, лютыми сквозняками,
под березовые хлысты,
а в подпалинах мшистых ощеренный камень
прячет в щели мошну темноты;

крепнет вихорь над выгнутою дугою
посиневшей с натуги Оки,
и, внимая закоченелой щекою,
как родному – в ушах оглашенному вою,
ты касаешься Отчей щеки.

славь же тополя Крест и реки Полумесяц
до мгновенья, как песенный Бог
в полночь выпустит стадо небесных Медведиц
из заоблачных тесных берлог.