И слова, как лезвия, режут кожу
и под кожу впиваются — в глубину.
Да, конечно, мы сможем — понятно: сможем.
Даже без приказа идти ко дну.
Воздух тяжелее свинца и стали,
и больные пули — из всех углов.
Мы так много, кажется, рассказали,
что уже безвыходно тяжело.
Я как будто каторжный уголовник —
и к тебе приехала погостить.
На прощанье сожму твою руку, словно
этим жестом что-то могу спасти.
И на мгновенье покажется…
Отпустить.