Он чувствовал себя неважной
Витой верёвкой такелажной,
Кручёной ветром и судьбой.
Его стакан полупустой
Всегда стоял немного с краю
Чужих веселий и гримас.
Он был один, но не из нас.
Не к месту дерзок, с нею – робок
И на зубах двенадцать скобок
Вгрызались в яблоко, как нож.
Что не писал – кричали «жжёшь!»
И уходил, чтоб не вернуться
И возвращался, чтоб уйти.
И думал: мир перевернулся,
Сошедши с ровного пути.
Но звук шагов верней и тише,
Теперь в репейном он венце
И о себе всё в третьем пишет
Лице.