Глаза расширились – о боже! –
Как будто ожил манекен.
Ты поразительно похожа
На неземную Анну Керн.
Автоматической мишенью
Встаёшь из мрачной бездны ты.
В тебе живут без уменьшенья
Те гены чистой красоты.
Сулит мне рок: локтей кусанье,
Богатый выбор рабских поз.
Я не решусь на прикасанье –
Во мне тех генов с гулькин нос.
Могу назвать любимой, милой,
Но оболгу твои уста…
Сходиться могут сила с силой
И с красотою красота.
Не равен я тебе во многом,
И площадь чувств моих мала.
Не удержать тебя мне. С Богом!
Ты ведь от Пушкина ушла.
Дала смертельный яд покою
И растворилась вдалеке.
Поэт оставил за строкою
Гораздо больше, чем в строке.
И ты даруешь вдохновенье,
В котором только вальс кружить
И помнить чудное мгновенье,
Чтоб им до схода в яму жить.
Все клятвы-крики надоели.
Быть всем стремился – стал никем.
А вот бы рухнуть на дуэли
С пробитым сердцем из-за Керн!
Чтоб шли с цветами её внучки
К полузабытому кресту…
Скользит проворный шарик ручки
По белоснежному листу.
Нет скучных дум о личном благе,
А всё о рае в шалаше…
И остаётся на бумаге
Гораздо меньше, чем в душе.
8 августа 1990 г.