В чужом дому бывать подолгу страшно –
Острогом вдруг покажется жильё.
Мы молча ели гречневую кашу,
И каждый думал только про своё.
Что думали они, я знать не знаю –
Их мысли плотью я не одевал,
Сидел совсем нежданным гостем с краю
И ложкой дно тарелки задевал.
Проваливалась каша, словно в пропасть,
Пигмейными шарами «Спортлото»,
А ложка, неуёмная, как лопасть,
В пространстве рисовала чёрт те что.
Мне представлялось: жизнь такая наша –
Тоскуй всю ночь и пять минут пляши
И будто это вовсе и не каша,
А разварные зёрнышки души.
Сосед издал такой утробный кашель,
Что все внезапно вышли из тиши…
Дымилась на столе уже не каша,
А разрывные пули из души.
И началось смешное говоренье
О том, что все мы будто малыши.
Подали нам вишнёвое варенье,
Но в нём уже не виделось души.
А разве не смешно, что где-то в мире
Себя же губят, травят анашой?!
С друзьями осуждал я харакири,
Но делал то же самое с душой.
2 августа 1990 г.