Я, судьи - граждане, ни в чём не виноват:
С похмелья было: кончилась горилка,
А состояние..., что сам себе не рад,
Старуха денег не дала, шипит дурилка.
Ну, я и брякнул, что повешусь, коли так,
Она в ответ: давай дурак, не жалко.
Верёвку уж найдёшь, наверно, как ни как.
(К тому же, стерва, замахнулась скалкой)
И я пошел в чулан, обиды не тая.
Подумал: ну, тогда тебе устрою...
Там вот и родилась затеюшка моя,
Не думал же, что пострадают трое.
Ну, взял верёвку, под рубахой пропустил,
Через ремень солдатский и подмышки...
Залез на стул, за крюк верёвку прицепил:
Поплачешь надо мной - не будет лишку.
Шаги услышал, хрип издал протяжный враз,
И вывалил язык для устрашенья...
Вошла соседка Марья - баба: "вырви глаз",
Взлянула, ойкнулся и приняла решенье.
Хороший сала шмат увидела в углу:
С покойником им будет не до сала.
А я... сдержаться было мне, но каюсь - глуп.
Как гаркну: ну, Маруська, ты - достала!
У той - инсульт, она и нынче: ни гу - гу,
Но этим не закончились проблемы...
Моя вошла, гляжу: белей, чем снег в пургу,
Я онемел от этой перемены...
У нас в селе своя милиция - Петро.
Гляжу вбегает... как шустра моя - то.
Хвать стул и нож он, не открыл я даже рот,
Верёвку режет: покачнулась хата.
Чтоб, на пол не упасть, я так Петруху сжал
Со страху... ну, а он упал со стула...
При этом два ребра, да руку вон сломал,
Я - на него, мне ничего не було.
Тут как назло - мою опять несёт в чулан.
Картину всю увидев побежала.
Сломала ногу... я с похмелья был - не пьян,
А прокурор кричит: три года - мало!
Три года? Но, неловок сам Петро... и вот...,
И Манька сало наше зря хватала.
Да, у моей нога уж скоро заживёт -
Не виноват я, что она упала.
Я, судьи - граждане, и сам себе не рад:
Число такое просто подкатило.
Да, первое апреля! Я - не виноват,
Что надо мной Природа подшутила.