Весь обсыпан ты мукой,
Тускло светят очи.
Ах, Копылов, на покой
Тебе надо очень.
Жизнь твоя прошла как дым,
Голова не варит.
Дай дорогу молодым,
Уж они... ударят!
Чем уныло дни жевать
Белою вороной,
Спрысни жизни кружева
Жижей похоронной.
В темень, полную тоски,
Через брёвна и мостки,
Мимо ям и ржавых труб
Тянут охладевший труп.
Слово "БЫЛО" к Копылову
Не идет хоть тесни.
Ах, Копылов, наш Копылов,
Поскорей воскресни.
От кладбищенских ветров
Форточку прикрою.
Возвращайся, Копылов,
Солнцем и травою.
Осинками, дубочками,
Кусточками, грибочками.
Фиалками-ромашками,
Собачьими какашками.
Свиною колбасою,
Иль Смертию с косою.
Заливистою птахою
Иль голою девахою.
Барашками, овечками,
Творожными колечками.
Яичницей с ветчинкою,
Иль пирожком с начинкою.
Комочками, кусочками,
Лесочками, носочками.
Кукушками, ватрушками,
Прохожими старушками…
Мясными фрикадельками,
Говяжьими сардельками…
Даже покупая мыло,
Знаем, что в нем К. Копылов.
Солнце, воздух, море, свет -
От Копылова привет.
Загляну-ка в туалет.
Может там он, может нет.
Все позади
Что, Копылов, плохонький?
Где стишки, где хохоньки?
Песенки и хаханьки?
Голые девахоньки?
Плюшки и батончики?
Розочки бутончики?
Пирожки с начинкою?
Сэндвичи с ветчинкою?
Чебуреки, блинчики?
С водочкой графинчики?
Жизнь прошла, как дым пустой.
Вечный близится постой.
Ветры дуют над погостом,
Крутят жухлою листвой.
Вертится в башке мотив –
«Эй, Копылов, прокати!».
Но туда, куда он едет,
Нам при жизни нет пути.
На Копыловой могилке
Разложили ложки, вилки.
Водку пили. Жрали плов –
Помер Коля Копылов.
Все друзья, что слали «опки»,
Расстелили плед под жопки.
Поэт угас, умолкли песни.
Все дружно крикнули: «Воскресни!»,
«Восстань из хладной, немой могилы
Со страшной силой, с ужасной силой!»
Тут воскреснул Копылов,
Прыг из ямы, будь здоров!
Всем нам стало сотрясенье
От такого воскресенья.
Разложилось его тело,
Да душа помолодела.
Хоть в башке одна лишь гниль,
Видел адские огни.
Весь трухлявый, в темной жиже
Тянет руки – ближе, ближе…
В животе хоть нет кишок,
С уст срывается стишок.
Содрал с могилы кусок дёрна,
Лесенчука за яйца дёрнул,
Григорьеву по попе треснул.
Воскрес, воистину воскреснул.
Стишков веселых цел улов.
С воскресным утром, Копылов!
Не кстати эти чудеса.
Лежи, Поэт, не воскресай!
... К-ва повезли
"Мама, посмотри как кошка
Ловит лапой стрекозу!"
"Нет, ты лучше глянь в окошко -
Там Копылова везут.
Едет гроб, за гробом вой,
И венки над головой.
В том гробу нет никого,
Окромя Копылого,
На его увядший лик
Из венка цветок поник.
Ручкой машет детвора:
"Копылов, тебе пора!"
Мальчики играют в жмурки
И бросают в гроб окурки.
Чтобы поглазеть на труп,
Жопами пихаясь прут.
Музыка играет лихо,
Но лежит Копылов тихо.
Похоронным взвился маршем
Воздух у кремлевских башен.
На лафете - КопылОй,
Весь помятый, пропилой.
Сам он маршей уж не слышит,
И почти совсем не дышит...
Увядающее тело
Ссохлось всё и пожелтело.
Мозг, что посещал Пегас,
Весь просел, обмяк, угас.
Чтоб не выпадал язык,
Его ножницами - "дзык"...
Чтоб не вывалились зубы,
Рот зашили ниткой грубой.
Слёзы, стоны и рыданья,
Смерти крыльев трепетанья.
Едет гроб навстречу смерти
По пространству земной тверди.
Жизни подошел конец...
Смерти всадник на коне.
Жизнь поэта Копылого
Добралась до эпилога.
Уезжай, Копылов, прочь!
День угас, настала ночь.
Так что, дочка, иго-го!
Нет теперь Копылого!"
"Мама, подойди скорее,
Слышишь, стрекоза жужжит?"
"То не стрекоза жужжит -
Гроб с Копылой дребежжит,
Подбираясь к галерее,
Сущего где рубежи".
Угасшему поэту
Еще вчера был полон жизни.
Одних он радовал, тех злил.
А ныне мёртвенные слизни
Ему под кожу заползли.
Кладбищенские псы объели
Его мошонку, потроха.
И дышит он уж еле-еле.
Тут "о-хо-хо", а не "ха-ха".
В раскатах меди погребальной
Нам чудится поэта глас.
Как будто просто за грибами
Он в лес пошел. И там угас.
А за церковною оградой
Взвивается в рыданьях медь.
Какая горькая отрада -
Увять, угаснуть и истлеть.
Какая горькая истома -
Могильным шорохам внимать,
Гостей безглазых принимать,
В стенах кладбищенского дома.