Глава 15.
Так началось моё выздоровленье.
Я выжила, узрив богоявленье,
Благодаря Его благословенью
И мужнину всенощному моленью.
Год первый, проведённый мною в ссылке,
Стал явью тяжких снов! Душа — в опилки
Испилена... А впереди — безвестность,
Болезни, драма нашей жизни — бедность,
И смерть, и отвратительная местность,
Моя «неподражательная странность»
И будущности горькая туманность:
Тобольск, и Красноярск, и Енисейск —
Повсюду толпы жадных фарисеев!
Я, каждого несчастного жалея,
Делилась хлебом и душой своею!
Любить и ненавидеть безотчётно
Отцовской линией обречена:
Искала высшей чистоты природной —
Сегодня я — невольница, жена...
А мать?!
Рожаю сыновей и хороню:
Три детские могилки в землях грешных.
Свой крест несу вполне достойно внешне
Но каждый голос дружбы оценю!
Изгнание моё (по доброй воле)
Закончилось на сумрачном Тоболе.
Я знаю цену братского участья
И тяготы бесправного ненастья!
Колоднику гонимому помочь —
Обязана! — несчастья превозмочь!..
Известны вам российские старания —
Судьбы народной вечное искание?
А результат — суровость наказания?
Колессование... Четвертование...
Подобно агнцу божию — заклание
Иль — в дебри зауральские изгнание!?
Глава 16.
Люди — это боги, только смертные?
Боги же как раз — наоборот?
Вот — живём и ждём, когда Бессмертный
Или Мойра пряжу оборвёт!..
А и кто не ждёт — конец один:
Человек не вечен, уязвим...
Вдруг самоотверженный явится —
Он готов с титанами сразиться!
Быть в Тартар низвергнутым случится —
Что же! Поделом! Затем — родился.
Помню, мой супруг оговорился:
«Может быть, мы точно поспешили.
Наш пример — свидетельство усилий.
Не комплот дворцовых интриганов,
Заговорщиков иль басурманов!
Декабристы всем глаза раскрыли!
В стороне репрессий и насилий
Первым политическим знаменьем
Стало наших братьев выступленье!»
«Мечи скуём мы из цепей!» —
Сказали. И сковали.
Этапы шли вдоль хат, церквей —
Из года в год среди теней
Мы их в Тобольске ждали!
Характер, пылкий нрав и гнев
Смиряли и скрывали,
А новых царских каторжан,
Как сыновей, встречали!
Помочь, ободрить, накормить,
Надеждой краткой наделить —
Задача не из лёгких.
Венчалось каторгой — не счесть –
Имён и душ высоких:
Для каждого — благая весть
Вдвойне блага в остроге!
Но пуще прочих ждали все
Этапа Петрашевцев!
Случилось это в декабре
(Дни памятные сердцу)!
Чтобы мужей не подвергать
Доносам и опале,
Я на себя взяла опять
Все главные печали!
О, зрелище! О, этот звон!
Цепями опоясан он —
Согбенный Петрашевский —
«Преступник вельми дерзкий!»
Ослаблен, крайне измождён,
Без меры болен, истощён...
Опутанный железом,
Глядел пленённым Крезом!
Успел сказать немногое,
Но сердце в кровь изранил,
Убил надежду строгую:
Мне за Уральский камень
Напрасно горлицей лететь —
К живому сыну не поспеть!