Прострелянной фуражкой тонкий шрам
Над бровью прикрывая, улыбнулся, -
И некогда в боях забытый шарм
В глазах холодных змейкою взметнулся.
...Отвыкли губы пальцы целовать, -
Солдатский юмор слух давно не режет, -
Двубортная шинель, но та же стать
И каждый жест отточено небрежен.
Клейменый портсигар в руках как щит
От долгого внимательного взгляда, -
Что женщины? – в них чувство говорит,
Но это чувство для иных - награда.
Синеет за окном сухой рассвет…
Фарфоровое блюдце с рафинадом,
Морковный чай остыл, на кресле – плед...
А большего, как видимо, не надо.
На несколько часов утихнул мир,
Разорванный в бинты и самокрутки,
Застыв в одной из питерских квартир, -
Дай Боже, чтоб умолкнул он на сутки!..
Оставим неоконченным сюжет
Потертой фотографией в альбоме,-
Запечатленный миг в немой портрет
У времени и жизни на изломе.