Итак.
В 1-м этапе на конкурс подано 36 стихов.
Поздравляю.
Большой караван, которому вряд ли страшны набеги кочевников. Отобьемся.
Дорогие авторы.
Если есть какие-то неточности в публикации срочно сообщить.
Изменения буду публиковать в тексте и в реце, подписанной "Единомышьленники"
Не серьчайте, если что не так.
Всё-таки более 200 писем - попробуй обработай. )))
Выбираем от 7 до 20 понравившихся стихов.
Пишем не менее 4-х развернутых рецензий.
Голосуем до вторника 15ч.
Не проголосовавшие и не написавшие рецензий - штраф. К сожалению.
1.
"Я - ПУСТЫННЫЙ ВЕТЕР"
Шаг за шагом, скучая, плетётся верблюд.
Вдалеке его груз с нетерпением ждут:
благовония, специи, чай и шелка...
Он вздыхает - поклажа совсем нелегка,
a шагать так, пока не опустится ночь...
Ну, а если несчастной скотине помочь?
Я сейчас осторожно надую щеку -
и стрелою верблюд полетит по песку!
Всё быстрей по барханам и только вперёд!
Пусть погонщик сердитый меня проклянёт,
я нарушу тоскливый размеренный шаг,
я обрадую всех острым визгом в ушах!
Оборву им течение сонное дум!
Ведь не зря же меня называют САМ-УМ!
Вот, уже караван не бредёт, а бежит!
Научу их, как надо цепляться за жизнь!
На хорошую треть их пути подтолкну,
a потом, поработав, довольный усну...
2.
Сольпуга
Я сольпуга* - гроза этих мест,
Мне по вкусу привычный пейзаж:
Лишь барханы струятся окрест,
Да порой возникает мираж.
А недавно здесь был караван -
Дромадеры* могучие шли.
Вдаль умчался в испуге варан,
Ощутив сотрясенье земли.
На ближайшем верблюде – она,
Я таких не встречала давно:
Грациозна, изящна, нежна;
Ей бы лучше сниматься в кино.
Сквозь кефийю* большие глаза
С нетерпением смотрят вперёд.
Ведь в пустыне иначе нельзя –
Вмиг песком всё лицо иссечет.
На джалабии* можно прочесть:
Незамужний вот этот «цветок».
В ней достоинство, совесть и честь,
Чтит обычаи мудрый Восток.
Вновь объяла пески тишина;
То ли был караван, то ли нет…
Я – сольпуга, и я голодна,
Где-то ждёт меня вкусный обед…
--------------------------
*сольпуга, фаланга, бихорка – хищник, довольно крупное паукообразное, обитательница пустынь
*дромадер – одногорбый верблюд
*кефийя – платок бедуина
*джалабия – одежда бедуина, типа рубахи до пят; у женщин покрыты вышивкой, из которой можно узнать, из какого клана, замужем, или нет, сколько детей.
3. Дочь звёздочёта
Мне в детстве дали имя Альнаир*.
История моя стара, как мир.
Пока на свете есть несправедливость,
Зачитан свиток бед людских до дыр.
Отец мой, (да хранит его Аллах!)
Учёностью прославится в веках.
В Хиве он был придворным звездочётом
Когда там правил старый хорезмшах.
То золотые были времена,
Тогда благословенная страна
Под властью благотворной расцветала,
Науками и мудростью сильна.
Но все мы бренны. Умер властелин,
Наследовал ему ничтожный сын –
Охоты и пиры пошли чредою,
И Льва сменил разряженный Павлин.
Себе подобных он созвал в Диван,
А прежний заключить грозил в зиндан.
И мы бежали ночью, словно воры,
Аллах помог – попали в караван.
Теперь с отцом я еду в Бухару.
Быть может, там придёмся ко двору?
Песком не занесло мои надежды,
А лишь слегка припудрило чадру.
Сияет мне в ночи звезда Маркаб**,
Калям выводит новый бейт стиха.
И я звездой затеряна в пустыне,
Как в небе – не открытая пока.
------------------------------
Арабские названия звёзд:
*Альнаир – яркая
**Маркаб – звезда путешественников
4.
Шайтан забрал бы весь этот песок -
(Как что плохое -так конца не видно)!
Наш караван стремится на восток
Состав такой, что и поведать стыдно
А все султан, невесту в свой гарем
Велел доставить мне через пустыню
(Хлебну с девчонкой этой я проблем)
Приказ ее беречь был как святыню!
Нукеры, что имею под рукой
Не новички и преданы мне лично
Их выбор меж деньгами и камчой
Мне ясен, остальное безразлично!
Отец невесты целый караван
С ней снарядил и воинов с полсотни
Их главный был огромный пехлеван -
Я сроду не встречал таких высоких!
Но взгляд, что на невесту он бросал,
Пришелся мне немного не по нраву:
Держался он как преданный вассал,
Но чуял я -готовит нам расправу!
Своим приказ - зреть в оба и не спать
Не зря - они напали той же ночью,
Мне многих приходилось убивать,
Но в этот раз я видел смерть воочью!
С их главарем рубились мы всерьез
В него Иблис вселился, не иначе
Невеста пролила немало слез,
И все служанки вторили ей в плаче!
Я устоял, противник первым пал
А мне еще неделю смерть грозила
С лекарством дева поднесла фиал -
Отвар из мандрагоры и кизила!
Вот так я выжил, этот караван
Поможет мне в моем нелегком деле
Гело Килбуб (наверно из цыган)
Над ним баши, но все здесь как в борделе -
Один сказитель, парочка вояк
А остальные женщины и девы,
Еще художник (нужен как моряк)
И все спeшат, как будто гонят дэвы!
5.
Песнь погонщику каравана
Впереди Каракум, о, прекрасный погонщик Фарук!
Правый глаз твой –лукум, левый глаз твой – чистейший урюк,
И дыханье твоё, словно специй восточных мешок,
Не в себе Ханума, у неё от влюблённости шок.
А когда муэдзин отпевал нас на дальний поход,
Ты ведь был не один, к Хануме отыскавши подход,
Ты вкушал этот плод, разносолом изысканых блюд,
Я твой знаю расчёт. Мне свидетель – двугорбый верблюд.
Ты ведь знаешь, Фарук, как коварны пустыни пески,
Как в жару ветер сух, как пульсируют жаром виски,
Да, в укрытии стен твоя тактика очень проста...
Я - в горячих песках Ханумы завоюю уста!
Ты увидишь не раз, и я знаю о том на перёд:
Как ко мне, с блеском глаз, Ханума с нетерпением льнёт,
Но не злись на меня, не ревнуй, о, прекраный Фарук!
Ты – сияние дня, я: всего лишь – с водою бурдюк...
6.
Я - КАЛАНДАР.
Я – каландар*, зовут меня – Ахмед…
Иду я в Персию, не скрою,
чтоб насладиться там игрою
саазов* дивных, лучше коих нет.
Наш караван который день в пути…
Пески… пустыня – царство зноя,
бархан вздымается волною -
душа пустыни властвует внутри.
Палящее светило наугад
пускает огненные стрелы,
гармсиль* гуляет без предела,
а мне сейчас почудился Барбад*.
Идёт устало караван вперёд,
жара – гигантская медуза,
дойти хотелось до Навруза*,
храни нас Хизр* - спаситель от невзгод.
Везут торговцы в Персию шелка,
а я – касыды, да газели…
Хоть нищ поэт, но в самом деле,
дороже злата – Вечная Строка.
Мне греет душу давняя мечта,
увидеть склон крутой Дайлема*,
где облака, как диадема
и мудрость Неба - вечна и проста.
------------------------------------------
Каландар - странствующий дервиш.
Сааз – струнный щипковый муз. Инструмент, типа лютни, распространён у народов Закавказья, Ирана, Афганистана, Турции и др. стран Востока.
Гармсиль – горячий ветер.
Барбад – легендарный древнеиранский музыкант.
Навруз – праздник Нового года у Персов.
Хизр (Хызр) – пророк, одетый в зелёное, спаситель путников в пустыне.
Дайлем – горная ибласть в Иране.
7.
Живой транзит.
Когда-то ты была еще любима -
Хороший дом, счастливая семья,
Твои причуды были исполнимы,
Небесный ангел охранял тебя.
Ты в танце отразить могла умело
Печаль и радость, легкость мотылька.
Движениям волнующего тела
Дивились даже с неба облака.
Но зло не дремлет и твоей красою
Пленился очарованный султан,
Коварством хитрым овладев тобою,
Тебя отправил в рабский караван.
Ведет в пески неясная дорога,
Печальны пересохшие глаза,
Погонщик исподлобья смотрит строго
И беспощадна неба бирюза.
Вокруг пустыня, и надежды тают
Вернуться в дом, где правит теплота,
Веселый смех. И смысл приобретают
Гармония любви и доброта.
За той чертой осталась ветра нежность,
Здесь воет бурь песчаная пурга.
Молчит опять слепая неизбежность,
И горек дым чужого очага.
Живой транзит исчез за горизонтом,
Как корабли уходят по реке,
Тревожным, убегающим эскортом,
Оставив след верблюжий на песке.
8.
Фатум*
Солнце пылает в безоблачном небе.
Тупо пульсирует болью висок.
Тени, прохлады спасительной мне бы –
Жжёт, как огонь, раскалённый песок.
Я затерялся в бескрайней пустыне,
Пал подо мной ослабевший верблюд.
Смерть – мой невидимый спутник отныне,
Лишь по привычке упрямо бреду.
В мареве знойном картина предстала:
Пальмы, под ними большой водоём.
«Ты в безопасности, путник усталый» -
Голос услышал в сознаньи своём.
Еле подняв воспалённые веки,
Жадно глядел на прекрасный пейзаж.
Вздрогнул, услышав слова человека:
««Дьявола море» - пустынный мираж!»
Спас горемыку приход каравана,
К жизни вернула простая вода.
И наваждение, Фата Моргана,
Стаяло, сгинуло с глаз без следа.
Также и в жизни отчаяться можно:
Ранит предательство, злоба, обман.
Пусть же в беде, в ситуации сложной,
Каждому встретится свой караван.
----------------------------------
* Фа;тум (лат. fatum) — в Древнем Риме олицетворение судьбы
9.
"Караван на север"
Растянут длинной вереницей
Мой караван среди песков.
Сюда не залетают птицы
И зной убийственно суров.
Не ради жёлтого металла
Собрал я этот караван,
Когда уже душа устала
Томиться от любовных ран.
Там, где Итиль впадает в море,
Живут иные племена.
Опасен путь, но, верю, вскоре
Опять мне встретится она.
Её краса так непохожа
На прелести восточных дев,
Как лёгкий ветерок погожий,
Как звонкого ручья напев.
А волосы покрыты златом,
Как алебастр лицо бело,
Алмазы в тысячи каратов
Глаза под девичьим челом.
К её ногам сложу степенно
Востока древнего дары,
Ответ услышать откровенный
Мне нужно до ночной поры.
За милый взгляд, за лик прелестный,
За вздох усталый поутру
Отдать готов твой раб безвестный
И Самарканд, и Бухару.
10.
Белые пески глаза изъели.
Сердце плачет горько от тоски.
Что же вы за мной не доглядели?
Буду ль я наложницей? Тиски
Сжали руки нежные до боли...
Мой работорговец очень скуп!
Соль в цене, а я - мешочек соли!
Он со мной по этому не груб.
Он меня предложит может шейху,
Скажет: "Посмотри на этот взгляд!"
Как в хрустальной клетке канарейка,
Стану золотой носить наряд...
Что же вы, любимый мой Алонсо,
В тот рассвет меня не проводили?
Знаете, а мне теперь сдаётся -
Не у вас меня они купили?
Мне не нужен шейх иль падишах -
Жить в неволе я ведь не готова!
О, змея ползущая в песках,
Подари мне сон в тугих оковах...
11.
Ты вновь спросил откуда я,
и где же вся моя родня...
Нет, дай воды ещё глоток -
слова в гортани как песок.
Как ящерка /змею дразня/
мысль ускользает от меня,
мне оставляя хвост-обрывок,
неотличимый от фальшивок,
что видел я в своем бреду:
Джаннат* и гурии в саду.
Мне зной и жар не только кожу -
спалили ум и память тоже.
Тебя послали небеса:
когда услышал голоса,
верблюдов рев, и смех, и песни -
я думал это всё исчезнет.
Мольба услышана была -
я жив, и с чаем пиалА...
Прости мою ты неучтивость,
виной всему моя сонливость,
всё завтра, завтра... поутру
иначе я без сил - умру.
***************
/тепло укрыт мальчишка спит
во сне он стонет и хрипит/
...Да он мне кажется знаком
его я видел лишь мелькОм,
когда был вхож я во дворец.
Лицом точь-в-точь его отец.
=========================
* Джаннат - мусульманский рай, райские сады.
12.
Караван танца
Непреклонно послала в пространство,
Зажигая глаза-жемчуга:
"Без искусства восточного танца
Наша близость не страсть, а нуга*".
Ты умеешь на царство мужчину -
Не по чину бути'к королям.
И, внимая желанью любимой,
Заказал не товар - караван
Разрезая барханов кольчугу,
Он идет от горба до горба,
Затаились в тюках каучуком
Точных, гибких движений волшба.
Вижу стан твой в волнении танца,
Бес в ребро, лишь закружится шёлк.
Обовьёт нежно бёдра орга'нза**
И вспорхнёт многоцветный платок.
Новоселье отложат затраты,
Медным тазом Париж, Занзибар.
Но проснешься ты Шахерезадой -
Под балконом твоим караван.
==================
*нуга - кондитерское изделие в виде сладкой тягучей массы
**органза - здесь, самый легкий и прозрачный шёлк (ударение допустимо на 2-й слог)
13. Повтор - извиняюсь. Удалил
14.
Пустынные археологи
Здесь были войны и гаремы,
Но подвели экосистемы.
Скрипит Сансары* колесо,
А также колесо Фортуны,
И знойный ветер строит дюны.
Несёт песок за горизонт.
Здесь в поле злаки колосились.
Но без деревьев почвы смылись.
Здесь были реки и леса.
Теперь над голыми песками,
Навек забыты облаками,
Смеются злые небеса.
И я смотрю с горба верблюда
На те места, где было людно,
Где жили десять тысяч лет.
Здесь археологам раздолье,
Слои культур под чистым полем.
Мы ищем этих жизней след.
------------------------------------
*Санса;ра или самса;ра (санскр. ;;;;;, sa;s;ra IAST «переход, череда перерождений, жизнь») — круговорот рождения и смерти в мирах, ограниченных кармой, одно из основных понятий в индийской философии: душа, тонущая в «океане сансары», стремится к освобождению (мокше) и избавлению от результатов своих прошлых действий (кармы), которые являются частью «сети сансары».
………………………………………….Википедия
15.
Караван.
Раскаленные камни, как божий тандыр.
Я веду караван сквозь пустыни нутро.
Каждый воин в охране – великий батыр.
Все верблюды нагружены ценным добром.
Я продам зеркала и красивых рабынь,
И вон ту, что пожалуй дороже зеркал.
Стоит золота взгляда глубокая синь,
От такой не откажется даже султан…
***
Улеглось на барханы дыханье судьбы.
Я, четвертый верблюд, знаю смысл бытия:
Вслед за третьим верблюдом качаю горбы,
Следом пятый… Такая планида моя.
Если б белая женщина слезла с меня…
Но ее бесполезную все берегут –
Укрывают от солнца, от жажды хранят –
Вот и мучайся бедный четвертый верблюд.
***
Тяжким зноем растрескалась неба эмаль.
Я сижу за барханом, укрывшись плащом,
И ладонь холодит несравненная сталь –
Это значит одно: караван обречен.
Мертвой жабой распластана тень подо мной.
Мы накормим гостей самым острым из блюд.
Мы не видели мяса одиннадцать дней –
Самый жирный как будто четвертый верблюд.
Караванщик простится с башкою – кисмет…
Для кривого Хасана захватим рабынь,
А вон ту я, пожалуй, оставлю себе
За горящего взгляда нездешнюю синь.
***
Я сижу и собою венчаю хребет
У скелета, что выбелен вечной жарой.
На верхушке бархана я жду свой обед,
Неподвижен, безмолвен и черен пером.
Иссеченная тень подо мной собралась…
Если спрятал людей за грядой Заурбек,
И улыбкой заточки оскален Дамасск,
Значит в битве падет не один человек.
До отвала наемся на этом пиру,
До шакалов успею урвать свой кусок.
Просто жизнь – лишь былинка на жарком ветру,
А потом все, что было сокроет песок…
16.
"Монолог первой жены"
Собрался муж в далёкий путь,
Берёт с собой пять жён.
Но для меня не в этом суть
И не велик урон.
Саиду первою женой
Я восемь лет была.
Делил ночлег всегда со мной,
Потом же…уф, Алла!
Жениться начал каждый год.
Увидит, тащит в дом!
И сыновьями полнил род.
Моя беда лишь в том,
Что я рожала дочерей,
Он злился, но молчал.
И вот простился у дверей
И пальцем постучал:
Смотрю, уходит караван
В зыбучие пески.
Уйдут, накрою дастархан,
Не плакать же с тоски!
Шашлык и доброе вино
Украсят мой досуг.
Саид ушёл – придёт Вано.
Порочен жизни круг…
17.
Анахита и Красс
— Что важнее всего в большой войне с Востоком?
— Лучше всего не начинать ее.
— А если начал?
— Если начал — не заходить далеко.
— А если зашел?
— Суметь унести ноги!..
Явдат Ильясов."Месть Анахиты".
Где рассветным огнем багровеет восток,
И обманом душа не прикрыта,
Где сплетаются смерть и рожденье в клубок,
Свои тайны хранит Анахита.
Тишина, только ветер гоняет пески…
Но порой жизнь меняла картины:
На бескрайних просторах звенели клинки -
Так решали свой спор властелины.
И кроваво мигал недоверчивый Марс,
И дрожали витые колонны,
И по древним пустыням надменный Марк Красс
На восток вел свои легионы…
Очень трудно народу иметь разговор
С самопровозглашенной элитой…
Из небес, затаивши в улыбке укор,
Наблюдала поход Анахита...
С каждым веком тиран не устанет мечтать
Беспредельно жестоко и гордо:
Развернуть солнца диск, вместе с временем, вспять,
И судьбу взять покрепче за горло.
Но, как прежде пылал неизменный восход,
Бил по взору светящейся лавой,
И упрямо когорты брели на восток
За добычей и призрачной славой.
А тщеславья мираж есть жестокий обман -
Значит, чаша терпенья испита,
И безжалостны копья и стрелы парфян -
Не умеет прощать Анахита!..
Под завесой плаща исторической мглы
Время скрыло сраженья кошмары…
Здесь померкли в песках римской славы орлы,
Только вОроны славили: «Карры!»
Видно, алчность свела полководца с ума,
Он не понял в кровавом безумстве:
АНАХИТА – ЛЮБОВЬ, а ЛЮБОВЬ – ЖИЗНЬ сама,
Ну а ЖИЗНЬ не прощает кощунства!..
Снова жуткой игрой забавляется власть,
Сколько крови невинной пролИто…
Солнце выжгло глаза твои жадные, Красс,
Зря затеял ты спор с Анахитой!..
------------------------------------
Анахита – восточная богиня плодородия, любви, жизни.
Марк Лициний Красс (лат. Marcus Licinius Crassus; 115 — 53 гг. до н. э.) — древнеримский полководец и политический деятель, один из богатейших людей своего времени.
В 55 году до н.э. Красс был избран консулом, в качестве провинции ему досталась Сирия, где он предполагал начать войну с парфянами. В 54 году Красс переправился через Евфрат и занял ряд городов в Месопотамии. Возобновив наступление в 53 году, Красс потерпел поражение при Каррах и погиб.
18.
Песня песка
Века текут в пустыне караваном,
Идёт мой век, печатая свой след.
Пески времён, играя, заметают
Мои шаги, которых больше нет.
Песок поёт о чём-то под ногами,
И тихий шелест золотых времён
Поднимется позёмкой на бархане,
Сплетая вязь из дорогих имён.
Жизнь оборвётся раньше, чем дорога,
Но белою песчинкой меж других
Я буду наполнять по воле Бога
Следы в еще неведомом пути.
19.
Караваны
Караваны, караваны…
Каракумы-Пакистаны…
У пустыни свой закон.
Ох, суров бывает он!
Третий день, четвертый, пятый…
Мимо алого заката.
Дромедар неутомим,
Лишних трат не будет с ним.
В кабаки и балаганы –
Срочный груз марихуаны!
Нос храпит, кольцом пробит.
На плечах погонщик спит.
Глубоко он спит и сладко –
Что за глупая повадка!
Гаснут звёзды, ветер, шум –
Гонят дэвы злой самум.
Вечно будут сниться парню
Караваны, караваны…
Непутёвый, молодой,
Спи, джигит, Аллах с тобой.
20.
Караван и беглый раб
Пустыня раскаленная кругом.
Идем вперед, мы все еще идем.
Глаза болят от солнца и песка,
Дорога наша очень нелегка.
Который час, а тени не длинней!
Который день все суше и страшней!
Но мы идем вперед, всегда вперед,
Оазис где-то дальше нас зовет.
Белым-бело вокруг, во рту язык
Распух и разговаривать отвык,
Но мы идем вперед, наш путь далёк,
Идём с востока дальше на восток.
Я беглый раб, свободный от оков,
Вдали найду работу, жизнь и кров,
И из последних сил борюсь сейчас
За то, чтоб растянуть воды запас.
Я молод, я вынослив, я силен,
И солнцем вглубь до сердца опалён.
И пусть еще болит моя спина,
Но с плетью уж не встретится она.
Свободным быть – нелегкая стезя
И расслабляться никогда нельзя.
Полуживым, в горячечном бреду,
Пусть без воды, пусть босиком – дойду…
21.
Песня погонщика.
Поёт песок незвонко, монотонно.
Кто слышит эту песню?
Под старою расшитою попоной
Горбам верблюжьим тесно.
Поёт вода и плещется пугливо,
Бурдюк разгоряченный.
А где-то есть прохладные заливы,
Крутые бёдра чёлнов...
Поёт тушканчик у Хасеки в клетке -
Наследнику подарок.
За горсточку изюма, и объедки
Слегка привстал с лежанок.
Поет на сбруе мехари бубенчик...
Кто привязал игрушку?
Ах, милая, тебя не видел вечно...
Скучаю я, старушка.
22.
Не ищи меня зря, не грусти понапрасну, любимый,
Я ушла с караваном, и путь наш лежит на Восток.
Нет убежища лучше, чем светлый наряд пилигрима,
Нет в пустыне теней, их не будет и здесь, между строк.
Я ждала слишком долго любви и сама виновата.
Ты не знал ни о чем и считал меня младшей сестрой.
Мой любимый, в тебе никогда я не видела брата,
И измучена тщетной надежды печальной игрой.
Твой отец подобрал меня где-то в военном походе,
Я была лет пяти - истощенный и дикий зверек,
Говорила тогда по берберски, а значит, выходит,
Что сегодня мой путь не случайно лежит на Восток.
Для чего твой отец воспитал меня словно принцессу?
Я не смела спросить, но мир праху - был добрый отец.
Из какой я страны? Кто придумал сюжет этой пьесы?
Может быть на Востоке найду я ответ, наконец.
Я молилась всю ночь, а наутро спросила у старца:
- Я люблю короля, что мне делать?-
А он мне в ответ:
- Путь лежит на Восток, дочь моя. Чтоб собою остаться,
Ты должна потерять себя. Лучшего выхода нет. -
Так мне старец сказал. Может, счастлива я и не буду,
Не ищу я сокровищ: ни ярких камней, ни шелков...
Но понятно одно, что качаясь на крупе верблюда,
Наконец я избавлюсь от братства тяжелых оков.
Жаркий ветер пустыни поет о восточном коварстве,
Караванщик спокоен, покорен унылый верблюд...
Ты мне больше не брат. Я свободна любить тебя. Царствуй!
И пускай менестрели когда-то о нас пропоют..
23.
В тумане тканей бродит солнца луч,
Не освещая, впрочем, ничего.
Под паранджой дитя скалистых круч,
За пеленою – взгляд и смех его.
Четырнадцать – пришла ее весна,
Окутывает покрывалом сна
От юности до смертного одра
Чадра
Восточный танец – пламенный полет,
И точен взглядов-стрел удар в толпу.
Изгиб, неуловимый поворот,
Ей некогда сердиться на судьбу.
Зурна, и стол, и танец живота,
Огонь в крови и тела красота.
Но на лице до самого утра
Чадра
Тиши гаремов войны не нужны,
Гарем и сам – бесшумный вечный бой.
Он весь – в хитросплетениях войны!
Которой быть любимою женой?
Кому-то ночью не нужны слова,
Неслышно и шурша едва-едва,
Сгорает в жарком пламени костра
Чадра
За покрывалом – десять покрывал.
Слоями – тайны, слишком много тайн.
Где взгляд лукавый нежностью блистал,
Любовь воспоминаньем пронеслась.
Соблазн – бровей разлет, чуть-чуть – сурьма.
Мужчины от загадок без ума.
Строга, но откровенна и мудра
Чадра
Чадра, в глазах огонь и стройный стан.
Всё остальное - выдумаешь сам
24.
Жил верблюд на Тарских просторах,
по песчаным барханам кружил,
не участвовал в драках и спорах,
с полусотней собратьев дружил.
Химл был радостным и невесомым –
чуда дева досталась ему.
Путь в Багдад стал не трудным, весёлым,
но верблюд оказался в плену.
Привязали, закрыли в загоне,
а потом отвезли в зоопарк.
По соседству две лошади, пони.
Шум в кустах, вызывающий страх.
Ночь пришла, мысли в дрёме плетутся.
Думать здраво верблюду нет сил.
Он ...зевнул!... и в мечты окунулся,
только дождик мешал, моросил.
В снах он также бредёт по пустыне,
глаз не может открыть от песка...
(Ой! Боюсь, его сердце остынет –
жизнь в неволе не для «моряка»).
... По привычной «волне», раскалённой,
караван исчезает вдали...
Просыпается нар удивлённый,
что в пустыне гудят корабли.
Его бабушка из Забайкалья –
прототип для картины Дали.
Он с сестрой в акварели Дюваля,
(с ней в оазисе в детстве паслись).
Его прадед служил Бонапарту.
Из неробкого племени нар...
...Он сбежал и добрался на Мальту,
А оттуда – в родной Пакистан.
----------------------------------
Тар( Великая индийская пустыня) на северо-западе Индии и юго-востоке Пакистана.
Нар, инер – гибрид одногорбного и двугорбного верблюда.
Химл – верблюжий вьюк – мера веса.
Забайкальский верблюд – это бактриан, верблюд с двумя горбами.
Тьерри Дюваль - французский художник-акварелист «Караван»
Сальвадор Дали - картина «Солнечный стол»
Жан-Леон Жером – картина «Бонапарт в Египте». Наполеон Бонапарт использовал для передвижения армии верблюдов.
25.
От дивных камерунских берегов
Шли вглубь песков усталые верблюды.
Следы тех дней еще видны повсюду,
Хоть больше сотни минуло веков.
От царства Ифе сотни лет подряд
До дельты Нила шли товары, вести
Через пески Сахары и Тибести,
Вдоль озера в названьем дымным Чад.
Так волею кудесников-богов,
Рыжебородых, русых, белолицых,
Шел таршиш с Амазонских берегов
Для фараонов северной столицы.
Осталось имя складов - Агадир,
И островов святых каналы-кольца,
Ты их обводы узнавать не бойся,
Платонов "Критий" зачитав до дыр.
И до сих пор у племенных вождей
В большом почете голубые тоги,
Которые тогда носили боги
В краю верблюдов, пальм и миражей.
----------------------------------
По всему пути от побережья Камеруна (царство Ифе), куда подходит Атлантическое экваториальное течение от дельты Амазонки, вплоть до Верхнего Египетского царства - круглые острова с кольцевыми каналами в руслах пересохших рек, хорошо видимые на космоснимках - такие, о которых говорится в описаниях Атлантиды, только чуть поскромнее - от "деревенских" в 20...30 м диаметром до крупных "городских" в 1 км и больше. Здесь, в безводной пустыне, когда-то шумела и цвела жизнь. И везде по этому пути рассеяна ДНК гаплогруппы R1 - след атлантов, крышевавших караванные пути, проливы, устья торговых рек. Особенно часто - в районе царства Ифе (ифе - БЕЛЫЙ на языке гуанчей, которых считают потомками атлантов) и у озера Чад на середине пути, где отдыхали караваны перед очередным броском через пустыню.
Таршиш - кристаллы берилла, изумруда, аквамарина, добываемые в Бразилии, но "почему-то" хорошо известные в Египте и Леванте, и даже описанные в Библии.
Густо-голубая тога - царственная дежда атлантов, сегодня в ходу у берберов, туарегов и царьков негритянских племен в районе расположения античной культуры Ифе.
Агадир, Гадир, Агадес, Гадес, Кадис - варианты произношения многочисленных топонимов, оставшихся вдоль торговых путей атлантов. А' - артикль в языке гуанчей. Вероятный перевод - склад, лабаз, фактория, место хранения товаров, провианта. Может, и наша кадка из того же корневого гнезда?
26.
В пустыне...
Третьи сутки барханы как волны,
Третьи сутки песка океан.
Солнце жарит нещадно, по полной,
Наш, идущий на юг, караван.
Я - Салим, я - погонщик верблюдов.
Все двенадцать идут, не спешат.
Мы наложниц везём, ткани, блюда...
А от Лейлы томится душа.
Паранджа стройный стан укрывает,
Но глаза её сводят с ума.
Так ни с кем моё сердце не тает.
Мне нельзя говорить ей слова.
На стоянках кормлю я верблюдов
И могу подойти близко к ней.
И молю я Аллаха о чуде:
Пусть подарит нам несколько дней!
Вместе быть нам осталось немного:
Лишь оазис один на пути.
Навсегда разойдутся дороги:
Ей - в гарем, мне - верблюдов вести.
Показался оазис желанный.
Знойный воздух стеною дрожит.
Как же долго идём... Очень странно...
Вдруг, оазис исчез. Миражи!
Налетел обжигающий ветер,
ПОднял тучи песка, сделал тьму.
За всё время, что жил я на свете,
Первый раз благодарен ему.
Стоп походу! Верблюдов всех - крУгом!
И внутри его люди сидят.
Каждый в горе становится другом.
Вижу Лейлы испуганный взгляд.
Замела путь песчаная буря.
Караван наш дойдёт ли домой?
Я, несчастный безумец, ликую:
Лейла милая рядом со мной!...
27.
На Восток....
Воздух тихо дрожит
В раскалённой пустыне...
Не спеши в миражи:
Потерявшийся сгинет!
Солнца огненный шар
Будто выжег всю землю,
Тихо стонет ситар...
Караван мирно дремлет.
Звук ситара зовёт
За собой пилигрима,
Манит, манит Восток,,,
Жажда неутолима,,,
Здесь,почти как в любви -
Ждёт тебя неизбежность.
В том познанье - сгори!
Здесь и трепет, и нежность.
Долог путь и далёк,
Что найдёшь... Что теряешь...
Открывая Восток,
В неизвестность шагаешь.................
28.
Погонщик
Обойдя сто дорог и неведомых стран,
В сотнях войн по пути уцелев,
По бескрайней пустыне бредёт караван-
С каждым шагом идти тяжелей!
От жары раскалённое небо коптит,
Сердце давит глухая тоска…
Я – усталый погонщик! Я вечно в пути,
И мой путь затерялся в песках,
Я от солнца ослеп, я от воздуха пьян,
Всё иду, молчаливый, седой,
Не возьмёт меня в рабство кочевник-бархан,
Миражи не заманят водой,
Не прельстят меня больше гарем и казна,
Море яств и изысканных вин,
Я изведал давно это счастье сполна-
Ныне жажду тепла и любви!
Ведь не вечно меня будет солнце палить-
Снизойдёт и ко мне благодать,
И найду я желанный приют, может быть,
В том краю, где меня будут ждать,
Где красивая женщина в белом платке
Смотрит вдаль, прикрывая глаза,
Где весёлые дети сидят на песке,
И ласкает их волн бирюза…
Скоро ночь. У подножия чёрной горы
Караван мой прилёг отдохнуть…
Спи, погонщик седой, и мечтай до поры,
Вот поднимется солнце – и в путь!
29.
МОЙ КАРАВАН
Куда ни глянь -бескрайние пески.
Нещадным жаром душит злое солнце.
Ещё два дня как будто до колодца...
Мой караван измучен и раскис.
Через бархан прокладывает путь
Наш проводник, Азад, бербер суровый.
Что видит он в величии безмолвном?
Что за тревоги не дают уснуть?
Вино в хуржинах, шёлк, ковры, рабы...
Везу невольниц новых для гарема.
Ах, как томительно в дороге время!
Пошли, Аллах, мне милости судьбы.
Пять лун назад внезапно пал верблюд.
Потом раба ужалила гадюка.
Недуг скрутил погонщика и друга
И приуныла кроткая Лулу.
Но хороша! И стан, и лик, и нрав!
Могла бы стать жемчужиной сераля.
А там, глядишь, родит халифу парня...
Ох, не к добру расслабился, Ашраф!
С утра сирокко дюны теребит:
Ворота в ад Аллах приоткрывает.
Куда ни глянь: пески, пески без края.
Мой караван пока ещё в пути...
30.
Начало пути
В сизом дымке от костра зародится рассвет,
В этом забытом Аллахом небесном котле над песками.
Грозного солнца лучи нитью прожитых лет
Лягут следами…
Утро. Начало пути. Сладость горькой воды.
Ящериц шорох и пара засохших цветков тамариска.
Агробы ждут впереди золотые сады.
Мне ль жить без риска?
В тюках, примотанных туго, есть сахар и рис,
Белый шатёр, курпача и старинная лампа из меди.
Можно и Джина позвать. Жаль желаний лишь три!
В крепкие сети
Пойман навек темноглазой принцессой Жасмин.
Все три желания ей принесу сквозь пустынные дали.
Ночь опустилась и звёзды зажглись. «Алладин,
Стой!» На привале
Наш караван. Пахнет дымом в руках пиала.
Тихо вздыхают верблюды, колючку жуя обречённо.
Кобра спешит под луной от людского тепла
Ленточкой чёрной…
Первый день прожит… Жара… Черепаший скелет…
31.
Песнь юной мусульманской девушки, отданной родителями на чужую сторону за выкуп
Мой пояс девичий плетёный –
В последний раз в родном дому.
Различий нет в цветах волокон
Для глаз в ночную темноту.
Светлеет небо пред рассветом,
Затянутое мутной мглой...
Рисунок нитей чёрный с белым (*) –
Мужского с женским! – предо мной!
Азан(**) звучит – призыв к молитве...
Омою руки и лицо...
Разгорячённость дум бессильных
Сжигает плавленным свинцом.
Мою невинность, юность, свежесть
Купил богатый господин
За жадеиты – камни персов –
Жемчужины сухих пустынь.
Намаз.(***) Моленья. Завтрак скромный
И – в путь, верблюдов нагрузив:
Бобы, кускус, вода в бидонах...
О! только бы хватило сил!
Страшусь... Пустыня – не игрушки...
Прощай же, мама и отец!
В чужом краю мне быть замужней,
Готовить плов, рожать детей.
Под солнцем, жгущим детства слёзы,
Соль выступает на глазах...
Мостом – меж миром беззаботным
И завтрашним – наш караван...
Ритмичен шаг верблюдов сильных,
Поклажа в такт ему бренчит...
Без отдыха сколько идти нам? –
Неважно. Скажет проводник.
Неспешно всё... Ум замолкает...
Под вздохи дюн – узор песков,
как море с волнами... – качает...
всё дальше караван бредёт...
=================================
(*) намаз можно совершать как только при первом утреннем свете становятся различимыми для глаза белая и чёрная нити
(**) азан – призыв к молитве
(***) намаз – мусульманское моление
32.
СЛУЧАЙ В ПУСТЫНЕ
Наполнен тайнами земли,
Тянулся караван.
Кривыми строчками легли
Следы через бархан.
Казалось, годы, а не дни -
В пути, в песках бредут:
Песчинок тучи сочтены,
Но нет числа им тут…
Качались в упряжи тюки,
Глядел угрюмо страж…
Дела у путников плохи,
А впереди – мираж…
ПахнУло свежестью реки:
Ждет отдых здесь и пир!
Увы, источники – сухи,
А под ногой – кевир*…
Что делать, как людей спасти?
Здесь солнце – злейший враг!
У каравана на пути
Явился мудрый Маг.
Он посох свой вонзил в пески-
Времен замедлил бег,
В пустыне огненной тоски
Пошел холодный снег!
Со склонов бурно потекли
И превратились в ключ,
Волшебных талых вод ручьи
Из нереальных туч!
Немедля полнились мехи
Тем чудом из чудес…
И вот уже – пески сухи,
А Маг?...Опять исчез....
--------------
*кевир - солончак
33.
В пустыне знойной, по барханам, по волнам,
Плывёт верблюдов длинный мирный караван.
Средь жаркой и звенящей тишины.
Поющей флейты звуки скорбны и нежны.
Они тревогой душу наполняют,
Зовут в неведомую чудную страну.
То сладкой дрёмой мысли прогоняют
Туда, где хан восточный ждёт свою жену.
Везёт верблюд красавицу - Наину.
Отец безжалостен, а я - совсем бедна.
В угоду тем обычаям старинным
За выкуп хану в жёны отдана.
Моя судьба - не гнуть напрасно спину,
А ублажать неведомого хана.
Везут меня в постылую чужбину
Любовь дарить без лести и обмана.
Но кто же он? Любитель нежной страсти?
Сейчас нужна была бы помощь джина,
Какие ждут меня ещё напасти?
Сухое дно, и нет воды в кувшине.
Потоки слёз в минуты воздыханий
Уносит ветер к странным миражам.
Остатки грёз- моих пустых мечтаний,
Туда, где плещется прозрачный океан.
Не мил совсем мне этот белый свет-
Бутон цветка чуть только распустился.
Ведь мне ещё семнадцать только лет-
Судьбой злой рок уже распорядился.
34.
Встреча в пустыне
У солнца Арала лучи - как ножи
Пустыня украла у моря всю жизнь
От влаги былой не осталось следов
Кусты саксаула - живучей садов
Усталый погонщик, вода в бурдюке
И намертво повод привязан к руке
От солнца и пыли спасает тюрбан
Степенно верблюжий идёт караван
Баркасы застыли на вечном посту –
Они не доплыли всего лишь версту…
Но в память о милях и синей волне
Бездонное небо висит в вышине
Мы встретились - это угодно судьбе,
Но каждый останется сам по себе
В пыли якоря, и копыта в пыли -
Мы разных стихий и времён корабли…
Песок под ногами, песок в небесах
Сыпучее время в песочных часах.
Песком между пальцев уходят года.
Быть может, вернётся обратно вода…
35.
Лозоходец
Как только солнца белый дятел
вспорхнёт с бархана в неба синь,
верблюд , старинный мой приятель
встаёт. Аллах нас всех спаси.
И снова в путь, где зной и ветер,
и горизонт жует пески,
когда б не три вещицы эти -
я точно помер бы с тоски.
Горшочек, рамка, сковородка,
миндальный свет косой звезды -
вот всё, что нужно для находки...
О чём подумали?... Воды !
Я спрячу в каменные толщи
горшочек, в нём силикагель,
и, если граммов станет больше -
ура! Я мытарь Моисей,
что воду высекал из камня,
и, если рамки выйдут в крест,
то не уйду тогда и сам я
из этих водоносных мест !
Я на костре не жарю мясо
у антилопы молодой,
ведь я не повар, это ясно,
туман ловлю сковородой.
Есть у меня ещё и славный,
верблюда Ад -ха чуткий нос.
Я в караване самый главный...
Главней меня один завхоз.
36.
Над Караваном россыпь жемчугов….
Над Караваном россыпь жемчугов…
Луна плывет сияющею лодкой,
Волшебных грез рубиновые четки
Влекут в обетованность берегов…
Когда мои вернутся Караваны
Я Вас одену в белые шелка…
Вы - мой оазис в золотых песках,
В палящий зной – глоток воды желанный.
Песком меж пальцев ускользает время,
Идет любви усталый Караван…
Остановись, прекрасное мгновенье-
Луна плывет в открытый океан…
===========================
ВНЕКОНКУРСНЫЕ:
1.
Я страж пустыни, древний и безжалостный! От ран
Моих не покраснеет океан,
Но Геродот меня «кровавым ветром» называл –
Подумай, почему, о смелый путник! Ты не пьян?
Решил сопровождать ты этот длинный бесконечный караван,
Так знай – он там.
Кто – он? Пустыни страж, страшней и сам я в этой жизни не видал!!!
Я сам.
Сбивал я перекати-поле в стаи в свете древних лун,
Летел, кружил и плакал, как Меджнун,
Что Лейлу не нашел. Я необуздан и угрюм,
И тих – как саз без струн.
О путник, напряги уставший ум!
Кто эти струны оборвал и сам прервал свой шум?
Самум…
2.
Терли, терли... Кто бы вытер
Ну хотя бы рукавом
Пыль пустынь!
Не греет свитер?
Мерзнешь, да? Возьми платок!
Есть же влажные салфетки,
Не прошу полировать!
Пыль веков смахни-ка, детка,
Тут узор - какая гладь!
Тут арабской вязью что-то
Кто-то древний начертал.
Эй, постой! Постой, ну что ты?
Нет!!! Я не кувшин, нахал.
Нет, я лампа. Видишь? Лампа.
Да, фитиль перегорел.
Джинн сложил, бездельник, лапки
И чинить не захотел.
Помоги, о, сделай милость,
Досточтимый бедуин!
Чтоб в полночный холод вылез
Злой, невыспавшийся джинн.
Пусть померзнет! С давних пор
Даже лампы не протер.
3. (Пропущенное)
Песочные часы
Здесь выжил тот, кто храбр вдвойне,
Песком глаза…
В зыбучих эргах* телом о беде
Шуршит гюрза…
Восходит солнце вслед твоей судьбе,
Идет игра…
Сосредоточен ты, а я – везде,
Моя пора…
И не геройствовать, как на войне,
Тебе пока
Несешься ты по жизни на коне
В горах песка…
И кто-то важный в черной тишине
Зажжет звезду…
Пересыпается песок во мне…
И Я - иду...
эрг* - бархан