Что явилось причиной для чуда, сегодня не вспомню,
Но с утра во дворе забелели цветами сады.
В легком мареве плыл и гудел благовест с колокольни,
Рисовал вместо «сталинок» старой Мещанской шатры.
Оживали луга, от асфальтовой корки избавясь,
Отражались в Неглинке, что снова текла без Трубы.
Возле Брюсовой башни негромко офени ругались,
Не Хитровка - Покровка, авось не дойдет до стрельбы.
С богомолья по Сретенке сани ямские промчались,
До фонтана Лубянского у белозубой стены.
На Кулишковом поле хоругви в тумане качались,
То Москвы и Орды друг на друга шагали сыны.
С самоваром в саду на Ордынке купцы вечеруют,
В Лужники на поля по весне прилетели грачи,
На Арбате с осетром из Сетуни стряпчий ведует,
А в Филипповской булочной с ночи пекут калачи.
От "Пожара" в Кремле по лучам времена убегают:
По Тверской на Ходынку курьеры к царице летят,
На Смоленской дороге в сугробах «мусье» отступают,
Вдоль Владимирки - вой, каторжане цепями звенят.
С Воробьевых высот в плывуне соскользнул Храм Спасителя,
Растворился в миражном ряду Сорока Сороков,
Кем-то сбилась история, спуталась непозволительно
В тесноте этажей и железобетонных оков.
Замешались столетий года, стили, нравы и жители,
Поменялись законы - все стали равны без труда:
Лишь подумал о цели – и ты уже в победителях,
Кто куда-то спешил – в тот же миг сразу прибыл туда.
Безнадежной тоской и ряскою жизнь вдруг подернулась,
От потери непрожитых лет навернулась слеза…
Хорошо, в это утро от солнца все светом наполнилось!
Со счастливой улыбкой открыл я, проснувшись, глаза.
Над Поклонной горой от Рублевки до пёстрых Хамовников,
Через Велесов луг у Болванов на Красных Холмах,
От Ильинских ворот по Басманной в Благушу, в Сокольники
Пролетела Душа Городская в моих странных снах.
Она дымом из труб, переменой листвы и здоровья,
Бьется к людям в сердца, теплит свет очага, чтоб не гас.
Дух любви сохраняет Великой и Древней Московии,
Каждый дом, речку, дворик, название улиц и … нас.
2008, Мск