Так тихо в ночи. Слышно только: колеса стучат,
Вагоны неся монотонно по рельсам судьбы.
Вдруг чудится мне, будто души оттуда кричат –
Мучительный стон сквозь безмолвие вечной борьбы.
Но веки сомкнув, тщетно силюсь уплыть я во тьму,
Ведь, полный тоски, зов из недр покой мой прервал.
Так жалобно «Можно тебя я с собою возьму?»
Запел, и мелодией вмиг струны сердца порвал.
И вот уже ноги несут меня сами за дверь,
А свежесть ночная дает лишь мне силы бежать,
Не помня себя, словно голодом движимый зверь.
К себе так хотел существо, мне родное, прижать…
Но взору открылись средь поля пустые пути
С магнитом ржавеющих рельсов, заросших травой.
Не мог отступиться я: что-то мешало уйти.
Я, зов вспоминая, со скорбью качал головой.
И страшно хотелось мне лечь на траву и уснуть,
Чтоб голос, столь жалобный, в радость мне вновь обратить,
Навеки ушедшую вдаль безмятежность вернуть,
На белом фрегате к бескрайним просторам уплыть…
«Душа моя, тише, тебя я с собою возьму» -
Шептал, руки ей широко для объятий раскрыв.
Мы под руку ввысь воспарили, вдыхая весну.
Не знал я: разгоном для взлета нам станет обрыв…
Гудок! И, пронизанный болью, не смог я вздохнуть.
И снова раздался протяжный, отчаянный вой,
Что в эту фатальную ночь не давал мне уснуть.
Я с ужасом понял, что голос, столь близкий, - он мой…