* * *
Пройдешься до станции утром -
Платформа, столбы, провода...
"Любила его почему-то, -
Внезапно припомнишь. - Когда?.."
Увешана буквами сетка.
Ползут поезда каждый час.
От Лигово тянется ветка.
"...И где его носит сейчас?"
А сквозь облака нелегально
Сочащийся реденький свет
Подскажет тебе беспечально:
Меня в этом городе нет.
* * *
...И торопливое прощание,
И в сумеречной дымке тонкой -
Дома на грани исчезания
Под небом, втянутым воронкой.
Исчезнут лужи, куст сиреневый,
И темнота беззвучно слижет
Ту часть двора, где за поленьями
Щенок поскуливает рыжий.
Вокзалец - маленькое чудище
Под чешуею в лунном глянце.
...Все это я припомню в будущем,
Забыв меж двух соседних станций.
* * *
Эскизы осени: две ивы над рекой,
То ртутный отблеск вод,
То острый, ножевой,
И в лиловатых камышинах,
Осоке, зарослях крушины -
Лишь ветра шум, тоскующий, живой...
* * *
А жизнь-то почти не устала -
Глядишь, и дала бы ростки,
Когда б не дурные провалы
Да приступы дикой тоски.
Тогда выхожу я из дома,
И в мой перекошенный рот
С лекарственным привкусом брома
Тот звон неискусный плывет
От кирхи старинной...
Постыло
С террасы нудит голосок.
Разменено шило на мыло.
И боль заливает висок.
* * *
В пиццерии полутемно.
Вот немцы, радуясь, как дети,
Уписывают заодно
Салаты, пиццу и спагетти.
А я меж тем смотрю в окно
На склоны Альп...
Красавчик Джино!
Мне приторно твое вино
И солоны твои сардины.
"ТЕМНЫЕ АЛЛЕИ"
Только сетка ограды, да голые крыши,
Да железный кустарник в начале зимы -
Вот пейзаж для того, кто любви не услышал,
И сидит, заслонясь от тюрьмы и сумы.
Поддаваясь простительной слабости мигу,
Сизой водки "Рахманинофф" стопку налей.
Ты уже в сотый раз дочитал эту книгу,
Ничего не осталось от темных аллей.