В ЛЕСУ
Сыну
Глядит, ощерясь, тьма тугая,
А по верхам гуляет шквал.
Но Царь Лесной зазря пугает —
Я в жизни не таких видал —
В той жизни встречно-поперечной,
Убогой, бывшей не по мне…
А два еловых человечка,
Сынок, — на нашей стороне!
* * *
Живешь как в дурном анекдоте,
А время уходит в песок.
Приставлен к оседлой работе
За серого хлеба кусок.
А где-то там небо играет,
Гуляет веселый маньяк.
Кофейник у нас остывает,
И в рюмочке киснет коньяк…
* * *
Мы не шли никуда,
Мы на кухне сидели.
В медном кране вода
Подменяла капели
В марте, ибо мороз
Закрутил, как январский,
И узорами роз
Одарил нас по-царски.
* * *
Планеты окраинный житель,
Когда-нибудь лягу без сил.
И сунет свой нос Искуситель,
Проблеяв: “Страдаешь, дебил?”
Но передо мной — в равной мере
Любимы и прежде и впредь —
Проявятся люди и звери
И мне не дадут умереть.
* * *
Соответствовать веку стараюсь,
Чтоб не пережигать провода.
Меж двумя городами мотаюсь
Туда-сюда.
Не люблю эти плоские горы,
Эту резкую речь не люблю.
Но вполне обхожусь без опоры
И терплю.
И не лебеди Летнего сада,
И не в Павловске листопад,
А другое: грозы канонада,
Поцелуй невпопад...
РЮМОЧНАЯ
Как бы ни был день твой безобразен,
Загляни!.. Сто грамм, потом еще…
А потом, допустим, “Стенька Разин”
С золоченым икряным лещом.
И дневная отойдет запарка.
Лучше ничего не будет, нет,
Чем, откинувшись на лавке парка,
Замедлять движение планет.
* * *
Приснился какой-то поселок
Окраиною у леска.
Там осень не ждет новоселов
И через канаву доска.
Фигуры грибов незнакомых
В древесной трухе у крыльца.
Покрашено синим полдома,
И сын не похож на отца…
* * *
Какие сны одолевают! —
Над явью заодно вольны...
Вот в лес вхожу — и попадаю
В разгар Пунической войны.
Там в шлемах, слизнями потертых,
Опята прут из-под корней,
Их желто-серые когорты
Штурмуют Карфагены пней.
Мертв Ганнибал. И ветер тронул
Вершины буковых завес.
И снится дряхлому Катону
Наш варварский осенний лес.