Весенней ночью, ясно-лунной,
с глухой печалью повстречался
над изголовьем сон угрюмый.
Он, с ядовитыми цветами,
впрок горькой солью наливался -
окаменевшими слезами.
Менял кислотные картины
на зыбких кадрах из забвенья,
сплетённых тонкой паутиной.
И его силе подчинилась
печаль на время. Наважденьем
угрюмость сна ей снилась, снилась...