Белая стая смешается с черной стаей.
Тени лесные по рыхлым снегам запляшут.
Где бы мы ни были, лес нас менял местами. Что бы ни выбрали - первый раз было страшно.
Вот я играю с волчонком у кромки леса, вот я зову его старшим любимым братом.
И я понимаю, что глупо и бесполезно держать его, если он снова придет обратно.
Вот он уходит во тьму, только я не плачу - маленький воин, печаль выносящий молча.
Он ведь не любит слез, он их тоже прячет где-то за волчьим воем, за взглядом волчьим.
Мама поет мне: "Ой, не играй с волками... Белое станет черным, а ты - волчонком".
Лес наполняется шумом, перетекает, он все пытается мне рассказать о чем-то.
"Мама, я стану зверем, большим и ловким, буду читать каждый легкий порыв и шорох!"
Вот она с силой хватает меня за локоть и сердится: "Только попробуй сказать еще раз!"
Брат не приходит вторую уже неделю, я иногда зову его - тихо, тише -
так, чтобы звуки эти не долетели до мамы, но чтобы брат мой сумел расслышать.
Был ли хоть раз - я не видел, ведь снег растаял, но иногда, что он рядом, - я чуял кожей:
я все равно становился одним из стаи - слишком мы друг на друга уже похожи.
В первый раз страшно бежать за тобой по краю. Я стал твоей тенью, чтоб быть с тобой там, снаружи.
Но белое стало черным и умирает.
Я привыкаю, что волку никто не нужен.
18.01.14