* * *
Ты не спишь. Верхушки черных елей
За окном немотствуют в ночи.
Вот уже которую неделю
Сердце с перебоями стучит.
Это осень забирает в клещи…
И сегодня видел поутру:
Волглый лист безропотно трепещет,
Втянутый в предсмертную игру.
ЛИТЕРАТУРНЫЙ ВЕЧЕР В БЕРЛИНЕ
Читал стихи один пиит.
Его полубиблейский вид
Был смешноват случайной гостье.
Эх, пожилые соловьи!..
(Мы с ней сидели визави,
Потупившись, как на погосте.)
Не убоявшись аонид,
Признаюсь, что меня тошнит
От пиитического слова.
Ну что за блажь на склоне лет?! —
Тому Орфей, сему Гамлет,
Там Дон Гуан, сям Казанова...
Искусник наконец умолк.
От встречи с гостьей был бы толк
Для кавалера де Сенгальта.
А мне пора, ауф-видерзейн!
...Подался б лучше я в музей,
Где тонны вавилонской смальты.
* * *
Мне под утро снилось слово “слатенький”
И объятий полновесный пыл.
Желтый самовар стоял на скатерти,
Шишечный дымок средь сосен плыл.
Дачный голос каркал: “Полно, батенька!
Нешто мужичок — не человек?..”
…Ты кого там обнимала, Катенька,
И какой у вас тянулся век?
У меня другая агрегация,
Я иные времена постиг…
И любуюсь белою акацией
Средь простых немецких забулдыг.
* * *
У кладбища Жертв девятого января
Соорудили трассу для мотокроссов.
Кощунственно, скажете?.. Но, строго говоря,
У покойников не возникает вопросов.
Я сидел на могиле отца,
А невдалеке моторы дико рычали.
Чемпионату России не было конца,
Но это не умаляло моей печали.
А рядом готовились новые места,
Трое могильщиков разливали к обеду.
Голова была, как те норы, пуста...
На следующий год, даст Бог, снова приеду.
ОБЩЕПИТ
Раздатчицу с именем Ира
забуду ли я, черт возьми?!
Хрущевским бесплатным гарниром,
как в детстве, меня накорми!
А Марьи Ивановны зразы? —
их ели б и наши вожди!
(Читатель, ждешь рифму “заразы”? —
так нет же, любезный, не жди!)
А “недовложения”, сумки
с продуктами, правила СЭС?..
Да где ж теперь те недоумки
из — как там? — обэхаэсэс…
Пусть временем тема закрыта
и в бозе почил общепит —
погасшей звезды общепита
в ночи моей лучик горит!