Обронила женщина улыбку…
Потеряла, да и не нашла,
Показалось ей, что счастье – зыбко,
Тридцать лет напрасно прожила.
«Выросли и разлетелись дети
И в гнезде семейном неуют.
Тишина в квартире, бродит ветер,
Словно, кошки на душе скребут.
Пыль присела на столах и стенке...
Муж то на работе, то в пивной...
И болят по осени коленки,
Нездоровье дышит за спиной.
Искорки в глазах давно погасли,
Сеточка морщин легла у губ.
Помнится, супруг шептал, что счастлив,
Но теперь другой – прохладен, груб», -
Думалось, туманом застилая
Голубые женские глаза,
Бледность щёк, как видно, изучая,
Соскользнула от ресниц слеза.
Но прервал житейские обиды
Шорох, что раздался за спиной,
Повернулась. Муж стоит (небритый),
А в руках… котенок. Боже мой!..
Маленький! Дрожит, в ладони жмётся,
Шёрстка дыбом, бусинки очей.
«Мать, прими сынка, гляди, как вьётся,
Молочка налей ему скорей!»
Вздрогнула, как будто бы проснулась,
Женщина… хозяюшка… жена…
Щёчки заалели и вернулась
Солнышком, услышав, что нужна.
…Хлопотала над своим котенком
Целый вечер, рядом с ней – Иван,
Гладя шёрстку, хохотали звонко,
Воскресая от душевных ран.