Узнаю всё больше о тебе,
Сколько в жизни скрытых бед и боли,
Что прошли с тобою по судьбе,
Делая сильнее поневоле.
Из глубин архивных вдруг сейчас
Всплыло, что забытым лишь казалось,
Года сорок третьего приказ
В молодость вернул чужую старость.
Ветхие листочки без прикрас
Нам войны героев называют,
Перечислив сдержанно их вклад,
Между строк все чувства оставляют.
И о прошлом, свой начав рассказ,
Бесконечно внутренне волнуюсь,
Видя вдруг по-новому сейчас,
Той войны историю простую.
Командир орудия, сержант,
Восемнадцати годов мальчишка,
На защиту Родины ты встал,
Смерть и кровь, увидев слишком близко.
Ты ещё не был моим отцом,
И не знал, пройдёшь ли по Европе,
Каждый день началом был – концом –
Продвиженья маленького вроде.
И на Курской памятной дуге
По грязи тащил своё орудье,
Чтоб пехота не была в беде,
Лёд металла, принимая грудью.
Там тебя засыпало землёй –
Ни живой, ни мёртвый – погребённый!
Это был тот самый, славный, бой!
Чудом оказался в нём спасённым!
Ты, в беспамятстве, хотел домой
И в бреду горячечном звал маму,
Хоть с трёх лет остался сиротой,
Внешне принимая эту драму.
Кровь текла из носа и ушей,
Но снаряд не зацепил холодный,
Всё лечение – десяток дней,
И вернулся к жизни ты походной.
В Польше был и шёл на Кенигсберг,
Чтоб чрез тридцать лет потом увидеть
Тех времён запечатлённый бег
И себя в забытом, юном виде.
Он пришёл тогда, победный час,
В том от нас далёком сорок пятом.
Слёзы радости текли из глаз,
Этот день стал самой главной датой!
Ты с победою пришёл домой,
Возмужавший, закалённый горем,
Чтоб потом родились – я и брат мой,
С более спокойной в жизни долей.
О твоей – всё больше узнаю –
Трудной, но прекрасной, светлой жизни.
Должное тебе я отдаю,
Как когда-то ты своей Отчизне.