Чем жив ещё, и сам не знаю,
ведь ни словечка не проронишь,
зато святых переживаний,
рта не открыв, не проворонишь….
Как все, водил по тайным тропкам,
пока мне самому ходилось,
над легкомысленной головкой
свои небесные светила!
Пока не гнул к земле порочный
груз неразборчивого текста:
аляповатый мелкий почерк,
как от себя сплошное бегство!
Мир из обновок и подарков,
а то, загаданных желаний,
что исполнялись «поздновато»,
когда нужда в них отпадала!
Как и чего бы ни хотелось,
желаешь-то совсем другого, –
душа противоречит телу
в разладе толка с диким долгом!
Не веришь в собственную руку
и чистоту звучанья лиры,
поскольку у себя воруешь,
идя вслепую за кумиром.
И как бы кто ни притерпелся
ко лжи давно отбытых сроков, –
в сентиментальных добрых песнях
злых недостатков и пороков
не остаётся, как вопросов
неразрешимых в перспективе,
а также поз амбициозных,
претензий с воплем из пустыни!
Ещё завидуя, ревнуя,
несёшь бесчисленные жертвы,
как яйца курица, рискуя
остаться просто незаметным.
Пора признать на самом деле,
что ничего не остаётся
от деформирующих тело
надежд с уродством превосходства!
При одержимости задатков
и с львиной долей честолюбья
в любви не слишком был податлив
гипнозу массовых безумий!
Потом, на подлость неспособность
на ту же жертву обрекает,
в толпе среди себе подобных
убийц врождённых подстрекая!
Как жив ещё, сам удивляюсь
непобеждённым пораженцем,
когда внезапно проявляюсь
во всём своём несовершенстве!
И в ранних сумерках декабрьских
здесь далеко ещё не вечер
за скобками квартиры, сказки,
окрашенной блаженством речи!
Быть может, только что родился,
о давешней не помня смерти
во сне, что только что отснился
в реальном времени и месте?!