Глухие сплетения чащи,
Туманы плывут молоком,
Тот запах сырой и томящий,
Столь чужд, но до боли знаком.
Танцует заря птицей сонной,
А воздух пронзительно тих,
Покой дремлет в небе бездонном,
Где мёртвые помнят живых.
От тяжести собственной тени,
Согнувшись на тысячу лет,
Ступлю на дорогу забвенья,
Ловя лёгкий, девственный свет.
Серебряный отблеск бросая,
Затопит мой пульс ржавый звон,
Качнусь, и, встряхнув волосами,
Рассыплюсь на стаю ворон.