Настал апрель. Год сорок пятый. Повсюду яблони в цвету.
Застыли русские солдаты, молясь на эту красоту.
Стояли яблони шарами в шеренгу, очень строго в ряд,
Пепины, штрифели, шафраны, одевшись в свадебный наряд.
С атласно-шёлковым отливом, в полёте плавном лепестки
Солдатам в руки опускались как однодневки-мотыльки.
И нет уже войны казалось, что вот уже - победный миг…
Из пелены метели этой, как призрак, вдруг старик возник.
Он здесь садовником работал на протяженье многих лет,
Под страхом смерти, по приказу хранил эсесовцев секрет,
Чему своим цветеньем пышным обязан этот юный сад,
И рассказал об этом русским, под кепку пряча жалкий взгляд.
Там яблонь не было, покамест из Львова их не привезли,
И высадили в сорок первом на вялой пажити земли.
И каждую из них он лично высаживал и удобрял -
На Заксенхаузен при этом рукой дрожащей указал.
И мир обрушился, и строем пошли солдаты через сад,
И не было для них покоя, и не было для них преград.
Гнала вперёд их с той минуты сильней призывов и речей
В саду чернеющая насыпь золы концлагерных печей...