Это все никогда не кончится:
беспределы - что с этой, что с той
стороны, что им боже, что корчится
под огнем чья-то кожа, лишь вой
раздается: всем хочется первыми
от Рейхстага спаленного до
водруженного флага победного:
помнишь шел к нам француз на вино?
и нашел он Москву всесоженную
вместе с родненьким домом, семьей,
все-то это во славу народную
мы себе зачисляли, а боль,
что нам боль, вот и немка Германия,
то в союзе мы с ней, а то нет,
нам привила любовь к пиромании,
только выше у них этикет,
года за два и 6 миллиончиков,
мы ж просто палим что-поди,
Для Мосвы есть Одесса - в наложницы,
Для Берлинов - Варшавы огни.
Все замешены в той провoкации,
в инквизиции, Жанны Да Арк
обретают теперь статус нации,
но горит и сгорает дурак,
тот, что корчится в боли: так водочки
не хватило ему, чтоб народ,
свое имя в нем обнародовал,
прокричав сквозь обугленный рот.
Вот за тех дураков сердце молится,
не за нации святу рать
а за тех, что всей кожною плотию
продолжают от боли орать...