Стихи Ларисы Патраковой

          эпиграф:

Я здесь спросила – мне не здесь ответят…
И  внятен стал мне жизни тёмный дар.

         Лариса Патракова

Минул день, и особенной радости нет,
Но я видела птицы полет,
Но я долго и жадно смотрела ей вслед,
И на тысячу лет вперед

Я спокойна: и саду еще цвести,
И по травам дано бродить.
И смогу виновато сказать: прости,
И меня захотят простить.

*

С холмов стекали мощные слова,
В траве свивая сумрачные гнезда,
И даль небес пронизывали звезды,
И ярче всех одна звезда была.

Других примет стихам не отыскать:
Спасая жизнь предчувствием рассвета,
Разматывали нить времен поэты,
Все остальные продолжали спать.

*

И я не обнаружила себя
Однажды в этом дне и в том пространстве,
Где я жила, в бесстрашном постоянстве
Кудель льняную с песней теребя...

Пошла искать. И обошла по кругу
Минувшие столетия. И время –
Тот падший ангел, скорый на услугу,
Явил и в этот раз свое уменье.

Из тысячи путей избрав один,
Он вел меня, печальный и крылатый,
Вокруг дымились сонмы виноватых –
Он от меня очей не отводил.

«В какой воде плывешь – такую пить», –
Шумел народ – такой же ангел падший...
Он пьет, он пишет, он и землю пашет,
А у меня нет сил его любить...

*

Долиной плача проходя однажды,
Я умирала от вселенской жажды,
Но не было вокруг живой воды:
Под этим плачем не подняться птице...
Мои окаменевшие следы
За мной тянулись чёрной вереницей.

Едва прошла долину напрямик,
Как тот же путь обратно был назначен...
Теперь бы только жажду сохранить –
Теперь мой каждый след пробьет родник,
И журавлей серебряная нить
Прошьёт надеждой черный голос плача...

*

Окутаны друг другом, как плащом,
В котором поцелуи чутко дремлют,
Мы рядом шли, и мудрые деревья,
Как стражи, вырастали за плечом...

Оглушены своею тишиной,
Мы были беззащитны и бессмертны,
И нашу тишину хранили ветры,
И вечный бор стоял за нас стеной...

Жизнь только начиналась в этот миг,
И было все до чуда, до начала…
И чайка в клюве ястреба молчала,
Хотя ее бы спас предсмертный крик...

*

Билась над тайной любви, но она не моя:
Сколько людей эту искру в меня обронили,
Те, кто ушли, в моей памяти что-то таят,
Те, кто придут, в моей памяти что-то забыли...

Страшен во мне родовой, оглушающий груз:
Птицей любовь под ним бьется – мудра, но незряча…
Страшно, что в ком-то в столетьях иных отзовусь
Испепеляющим, жадным, пленительным плачем...