Так оно всё и бывает.
Глухо трамваи гремят.
Ветер в ночи завывает.
Снежные хлопья летят.
С той же сплошной слепотою,
ввысь уносясь без следа,
кружит над тёмной Москвою
две наши жизни судьба,
прошлое всё заметая,
новое всё торопя.
Танюшка, Танечка, Таня,
как же мне жить без тебя?
Муки, как нежные руки,
горло сдавили петлёй,
вроде у нашей разлуки
хватка овчарки какой.
Как же тебя это только
в снежной глуши и гульбе
жизнь затравила, как волка?-
так говорю я себе.
Что ж ты, дружок, как подранок,
крылья поджал под собой?
Сам ведь нарвался на рану,
сам напросился на боль.
Так это всё и бывает.
Смолкни и не прекословь.
Душу твою растерзает
эта тоска и любовь.
Сам ведь хотел, как мальчишка,
жизнь нараспашку раскрыть.
Слишком торопишься. Слишком
холодно ждать и любить.
Так оно всё и бывает.
Что ж с нами будет, сестра?
К разным краям разметает,
как уголёчки костра?
И никогда, как в припадке,
в шею дыша горячо,
не целовать твои прядки
больше, не гладить плечо?
Не провожать, сжав руками
руки в смертельной тоске,
в этой холодной, как камень,
невыносимой Москве?
И никогда, словно мячик,
тихо толкнув от двери,
ты мне не скажешь: «Мой мальчик,
хватит. Устала. Иди…»
Искры снежка, потухая,
пряди твои серебрят.
Танюшка, Танечка, Таня, -
так я молюсь за тебя.
Так, до крови в каждой жилке,
дрожь и прошла по судьбе.
Так моя жизнь, как снежинки,
и безразлична тебе.
Так она вся и растает
на волосах, что блестят.
Так оно всё и бывает.
Снежные хлопья летят