Ты сочинил ее как случай,
чтоб ею заполнять пробел,
ее глаза, и рот певучий,
и даже положенье тел,
когда придет и рядом ляжет
в разлитости ночных чернил,
и будет кофточка все та же,
что ты на днях ей сочинил,
и снимет кофточку, и вздрогнет,
затихнет без твоих бесед,
зароется – и не продрогнет –
в твой ласковый, пушистый плед,
потом проснется, улыбнется,
не станет есть, не будет пить
и выскользнет, как луч, как солнце…
И без нее не сможешь жить.