Мыла, тёрла. Пекла огнедышащий хлеб,
Сына сон стерегла в полусне.
Но волхвы приходили, кричали взахлёб
О дождливой, холодной весне.
О разверзшемся небе, о каре его
За людские убогость и зло.
Плакал сын, тьма ползла из щелей и углов,
Хлеб в печи становился золой.
Прогоняла волхвов, не смотря в небеса -
Чтоб не видеть господню печаль
И они уходили, дожди унося
На согбенных костистых плечах.
Снова мыла, ткала от темна до темна,
Сына сон берегла в полусне,
И смотрела, как в черном провале окна
Дождь сменяет предутренний снег.
Это было давно. Так давно, что сейчас
Тех волхвов мне в лицо не признать.
Так давно, что успела я тысячу раз
Умереть и вернуться опять -
Чтоб смотреть из окна на весеннюю грязь,
На извечный земной неуют,
И на толпы волхвов, что с утра торопясь,
Под цветными зонтами плывут.