В чуть проснувшийся ветер,
хлебнув эндорфина,
беспардонно врезаюсь – он свищет вослед.
С бурно дышащей сталью
сойдясь воедино,
я, вращая дорогу, встречаю рассвет.
Безымянной версты
обитатель понурый –
жёсткий воздух в бессмысленной ярости нем.
Ни души. Вой мотора.
Холодное утро…
Майский жук, бедолага, разбился о шлем…