Я дичаю, видно, год от году.
Я давно мечты свои забыл,
С лесником, соседним по обходу,
Я вчера на совесть крепко пил.
И улыбку в бороду не пряча,
Жгучей водкой развязав язык,
Про свою ловецкую удачу
Повторяясь, говорил старик.
Три лисицы, сотня добрых белок,
За куницей выходил не зря...
За окном, над лесом помертвелым,
Догорала желтая заря.
Зацеплялись за сугробы тени
И росли в длину и в ширину...
Дед, роняя трубку на колени,
Бормотал, и наконец заснул.
А меня давно вино кружило,
Ударяла в голову метель,
Пробегал, звеня, по темным жилам
Мутный зной, пшеничный горький хмель.
На окне цветы иного края
В тишине гравировал мороз.
-Дед, скажи-ты слышал про Гавайи?-
Он молчал на дикий мой вопрос.
Он дремал тяжелый и косматый,
Головой склонясь на край стола,
И в узорах, сказочно богатых,
На стекле мечта моя росла.
В каждом набегающем узоре
Отражались ярче и сильней
Солнце мексиканских плоскогорий,
Злая синь тропических морей...
И мотая пьяной головою,
Я томился прежнею тоской,
И старик сосед сквозь сон порою
Бормотал:-Никак пора домой?