«Люди столько всего забывают. Ключи, номера телефонов, встречи…»
(структурируется амнезия).
***
способен на любое безумство боли
на ткацкие нити света
протянутые
пыльцою к лету
бросаясь телом
в дождя стрелы
в стены ладони
в бетонные склепы в слепую входишь
и не ищешь выхода среди пустоты парсеков
только эха трепещущей бересты
чуть ли не светел стоял под ветром
и слушал губы шептали
ушедшим теням подражая
похоже
наклон времени
с креном бокала вина
схож – набирая инерцию скольжения
создавая новые ритуалы
последнему умершему богу
затихшему в нескольких пядях земли
забрасывать комьями – растить ковыли
забавляясь чтением проточных чаек
скользят – не касаясь ни волн ни земли
и эти бесконечные слова женщине
но только на бумаге
чьи руки и платье
извлекая из флейты
зарастающие надрезы деревьев
и все их поветья.
***
похожие на черных ангелов
когда не видно ни зги
крыльев мах – и на неземной голос
настроиться по открытой струне виолы
и слушать как постепенно diminuendo
с угасающим светом стихает зал
привлекая пугливую вечность
словно ветер уходит из листьев
покидая султаны трав – панаши лопухов
рябины рассеченые палистья
открывая чистые просветы памяти
похожие на игры снов
детские игры.
***
уже убегали вечерние тени
и черных ветвей
касались едва
каленые угли
чуть теплились тлели
и острые иглы
с подсоченных сосен
к подножью летели
и пели иль грезили
соль минорные таволги
давнею болью.
неверный свет
подобно маске миртовой
скользнул террасой
на миг мелькнул
воланом твоего платья.
попытку обуздать затаенный свет глаз
тщетную попытку вырваться из этой неволи
ретина зрачка преследует нас
тремя оттенками мёда.
идешь вдоль кривого забора
репеем цепляя собачий лай
от шорха скрипок
оскомины коды
и грезятся капустные рассолы
или вода из колонки
из трещин сердца сухого
вяжущее вино с горьковатым вкусом
сочится рябины черной
омываемой медленными струями
струг качаясь отходит
едва пропускающий
солнечный свет
как воду
в прорехи ребра.
кричащие распятия рушились
в ледостав
блеснула коса росная
и от человека остается (ось)
несколько фото
память хрупка ломка
несколько компакт дисков
на чердаке дачи
и пробивается в распадках черемша.
Фото Сибилле Бергеман.