Всё крепче оковы объятий
свихнувшейся длинной весны.
И братья мои, и не братья
от сладкого дыма пьяны,
старательно целясь друг в друга,
опять попадают в меня.
С часов, как с гончарного круга,
снимаю опарницу дня.
Замешано тесто крутое
из явных и мнимых обид,
мой вечер на страхе настоян
и в чашу бессонницы слит.
А братья с небратьями клином
взмывают с земли налегке.
Ссутулившись, смотрит им в спину
черёмуха в белом платке…