Славянские пляски
1.
Однажды мужики поймали диверсанта.
- Кто ты, диверсант? – спросили.
- Я верукоДу.
- Японец, что ли? Вроде не похож.
- Я великий русский композитор Ду! Это сокращенно было.
- Не знаем такого, - произнес один из мужиков и пошел вымачивать розги.
- Пороть будете? – заблеял пленный.
- Еще и как, - отозвался мужик.
- Лучше убейте! – взвизгнул поц в милитари.
- Не-е-е, выпорем.
- А потом что? – не унимался опухший от
ства мастер Ду.
- Отпустим, - выдохнул мужик с каким-то невероятным облегчением.
- У меня много девушек, я могу познакомить! – визг переходил в истерику.
- У нас своих баб хватает, - стеснительно заухмылялись мужики.
- Не надо меня пороть, это же позор! – истерика нарастала.
- Вооот, а ты как хотел? Пришел к нам с калашом, зольдат ссученный. Вон сколько наших поубивали.
- Я не убивал, я за впечатлениями, я за вдохновением!
- За понтами ты пришел, ушлепок, бурячки наши топтать. Перед девчушками контактом размахивать. Что, виагра-то уже не прет, извращенец? Вот выпорем, и отпустим с позором. А позор-то он покруче смерти будет. Навсегда. А смерть – так, явление временное.
- Не надо, я про вас музыку напишу! – закудахтал толстозадый при виде розог.
- Ууууу, - затянул мужик, - да я смотрю, ты уже написал. Крым что ли вспомнил, сука?
Мужики начали морщиться и зажимать носы, потому как появилась еще и характерная для засранца вонь. Мужики сплюнули и в унисон обрадовали маргинала:
- Дерьмо твоя музыка, - и, не осквернив розог, пошли оберегать бурячки.
2.
Однажды мастер Ду играл концерт. Вернее, только начал. Как вдруг, вспомнив мужиков и девственные розги, стал интриговать публику не только мастурбацией клавиатуры и изысканностью парфюма, но и узнаваемыми ароматами некой субстанции. А Ду лабал в это время свои премьерные славянские пляски. И вот, от этой ядреной мешанины жестов, звуков и безвоздушной перспективы, замешанной на воспоминаниях о мужиках, розгах и бурячках, в партере началась массовая потеря сознания. Лишь немногие могли спасаться бегством. Бельэтаж прочитал ситуацию вовремя, в ложах морщились, а с галерки скандировали:
- Дерь-мо, дерь-мо, твоя музыка дерьмо!
Публика ломанулась в кассу и потребовала вернуть деньги за билеты. Каждый, кто получал купюры, обнюхивал их. И с необыкновенной радостью убеждался в том, что деньги не пахнут. Люди расходились. Вопросы и ответы расползались по городу.
- А почему от него так воняло?
- Обделался, наверное.
- С чего это он?
- Так видно засранец еще тот.
- А с виду вроде… Хотя…
- Вот и я говорю – толстожопый.
- Говорят, его бабы любят.
- Не бабы, а чмошницы. Бабы-то у мужиков, а он обделался.
- Во, оригинал. Прямо на сцене.
- А как тебе его музыка?
- Да говно музыка, ты что ли галерку не слышал?
- Слышал. Славную кричалку придумали.
С высоты птичьего полета над городом было слышно – «Дерьмо, дерьмо, твоя музыка дерьмо!»
- А вот я видал в контакте его в милитари с автоматом. Он что, такой крутой?
- Гондон он многоразовый.
- Значит, все-таки засранец. А так вроде не скажешь… Надо же… Зачем он взял в руки оружие? Ведь он же, сука, не воин.
- Да там какое-то племя бычится за независимость. Вот он мотается туда-сюда подхалтурить.
- Так он еще и барыга?! Во говнюк!
- Дааа, хотя бы музыку не сочинял. Ведь выходит, что его музыка вовсе не музыка. А получается – его музыка дерьмо?
-Дерьмо, дерьмо, твоя музыка дерьмо! – гудело уже с окраин...
Ночь зевнула. Наконец-то: звездное небо, Маленький принц, комета висит над горизонтом. Мужики задумались, вспомнили Н.Г.Чернышевского. Что делать… Вспомнили Ду и пожалели ворожку.
- Надо же, обделался гаденыш. Во бедолага…