На ТомИ есть поселок Абашево,
Но «Абашевской – 2» больше нет -
Ничего не осталось там «нашего»
От былого остался лишь след!
Этот след – пребольшой терриконик*,
В быль былому уйти не велит,
Превращенный в породный отстойник,
Тайн немало в себе он хранит.
И хранит недоступно и строго
Он секретные все те дела,
О которых расскажет немного
Разве только людская молва!
И не выдаст он гневные стоны
Не расскажет про риски и злость,
Как порой, нарушая законы,
Уголёк брать пришлось на авось.
Как порою случались осечки,
И авось нам помочь не могло:
Загорались прощальные свечки –
В семьи многих врывалось зло!
До сих пор здесь еще не забыли
Почерневших, заплаканных вдов,
Когда в траурной скорби проплыли
Двадцать восемь нарядных гробов!
Всем поселком мы их провожали
В тот декабрьский лютый мороз,
И тогда еще люди не знали,
Что ТБ им нарушить пришлось.
Их толкнула на это зарплата:
Жить ведь каждый достойно хотел.
За нее: «Извините, ребята!» -
Вам достался такой вот удел.
О причине скажу очень просто:
Виноват исполнитель подчас,
Нарушение стандарта и ГОСТа
Приводило к беде много раз.
Одолела начальство карьера:
Жизнь рабочих – порой им ничто,
И, ужившая эта манера,
Нам рождало Великое Зло.
А рабочий же класс равнодушно
Добровольно судьбою шалил,
И приманками часто послушно
Сам себе откровенно вредил.
Труд в забое не так уж опасен,
Если строго блюсти в нём режим,
И я с выводом этим согласен
И согласен не только один.
Я сейчас приоткрыл одну тайну –
О других – никогда не узнать.
Терриконик, привыкнув к дизайну,
О других будет вечно молчать.
И теперь, в небо, глядя вершиной,
Он печалит всю местность вокруг;
Потрясенный унылой картиной,
Прошептал я слова свои вдруг -
« Где ж Вы, други, мои и товарищи?
С кем я путь трудовой начинал!
В лавах** тесных, пылящих и давящих
Уголек для страны добывал.
А тот уголь не просто давался,
Часто буйствовал грозный метан,
И нередко в пласте появлялся
Ненавистный седой колчедан***
Да и кровля частенько давила,
Лава вся обращалась в щель,
От давления крепь яростно ныла,
Звуки слышу во сне и теперь.
И у нас только зубы белели
И чернели от пыли глаза,
И мы думать тогда не хотели,
Чтоб без плана идти на-гора.
Мастерство нас всегда выручало,
А порою и даже везло,
И отважных свершений не мало
Для потомков в веках залегло.
Нет почетней профессии в мире,
Чем почетное звания шахтер;
Ты поймешь, если взглянешь пошире,
И расширишь весь свой кругозор.
Ведь не зря же повсюду в народе
Уголь золотом черным зовут,
Без него же в людском обиходе
Не создался б так быстро уют.
Где ж Вы, други мои, и товарищи?
Жаль, увидеть мне Вас не пришлось,
Где нашли Вы покой и пристанище,
Где осесть Вам сейчас довелось?
Пусть до Вас долетят эти строки.
Знайте, жизнь Вы прожили не зря! –
Под землей зарождались истоки,
На земле, чтоб сияла заря!
Когда уголь на свет появился
Мощно двинулся дальше прогресс,
Маховик посильней закрутился,
Мир познал много новых чудес!
Пусть не кичатся нефти и газы –
Уголь долго нам будет служить.
К топкам будут стремиться КамАзы,
Чтоб сильней генератор крутить.
И помчатся и плюсы, и минусы –
Ток прикажет углю долго жить,
Он, как в алгебре вечные синусы,
Будет людям надежно служить.
И не только служить будет в топке;
Он для химии клад сырьевой!
За него можно выпить по стопке,
И сказать: «Молодец, золотой!»
Без угля много что невозможно:
Без него – домне вовсе не быть.
Если глянуть вокруг скрупулезно –
Без металла теперь не прожить.
Дорогие мои – я на сверке:
«Труд Ваш ратный ни кем не забыт»,
Знак «Почетный шахтер» в точной мерке
Из металла ведь тоже отлит.
Где ж Вы, други, мои и товарищи?
С кем я путь трудовой начинал,
В лавах тесных, пылящих и давящих
Мощь Великой отчизны ковал!
Знайте, Родина ценит и помнит
Благородный Ваш труд под землей,
И почетную книгу дополнит
Вашей жизнью совсем не простой.
На ТомИ есть поселок Абашево,
Но «Абашевской – 2» больше нет.
Побывал я у бывшего «нашего»,
И оставил там вечный привет.
2010 г.
Справка:
Терриконик* - хранилище породы и отходов производства на поверхности шахты.
Лава** – обнаженное пространство в угольном пласте, в котором
ведётся добыча угля;
Колчедан *** – твердое включение в угольном пласте,
не поддающееся резцам бара угольного комбайна,
удаляемого при помощи буровзрывных работ.