Элли Пэониди
МОЯ РОДИНА, словно родинка на теле Земли.
Комар, присев, прикроет её на карте,
и она исчезает, оставив морское сияние.
Но ведь ты её не теряешь, она остаётся.
Посмотри,
как мало-помалу
она впитывает солоноватость всеми порами кожи,
мАстику* в рот
и тимьян* в воду.
Она впитывается в каждого из нас
и одновременно сосёт наши соки.
Родина всегда внутри нас,
и каждое утро мы рожаем её.
МОЯ РОДИНА, словно маленький ребёнок,
и куда бы ни шла я, её тень, как собачка,
то впереди, то позади меня,
и одним движением я беру её в свои объятья.
Её деревни, как пчелиные соты, подвешенные в скалах.
Одним движением я прячу их в своих ладонях
и делаю с ними, что захочу.
Почему это вас удивляет?
Итак, мы просыпаемся на заре
с таким сочным «доброе утро» во рту.
Мы бросаем его соседу через забор,
как мячик.
Мы пьём наш кофе, и солнце
плавает в нашей чашке,
а всю ночь
две полнолунные груди
согревают наши ладони.
У нас любой камень, если его поднять,
обжигает руки дыханием забытых миров.
Но разве они забыты,
если следы сохранились
в словах языка,
дремлют в наших могилах
и крепостях?
Корни наших маслин спотыкаются об обломки
сосудов: терракота и мрамор, медь и золото.
На наших улицах звучит многоязычный хор:
озябшие птицы севера
опускаются на солнечные лужайки,
чтобы погреть свои кости.
Змеи пустынь, разгорячённые зноем,
пытаются переплыть море,
стремясь к нам,
и превращают солённую воду в пар.
И пока наше небо улыбается,
все они, пьяные, обнимают друг друга,
как обнимались в мозаиках
волчица Рима и рыба Христа.
Иголки сосны стонут от зноя
под немилосердным кнутом солнца.
Оно- сатрап, и всё брошено к его ногам:
и изюм, и инжир,
и наши раны.
Если вскрыть вены земли нашей,
то можно увидеть,
как течёт золотокрасный мёд рожкового дерева
или отрава зелёной оливы,
но никогда – прозрачная вода.
Поэтому я бы хотела
смотреть на всё открытым взглядом,
чтобы распахивать свою камышовую шляпку,
наполненную черешней и мушмулой,
и открывать дверь для встречи с любимым,
чтобы моё зеркало
не было б беспристрастно зеркальным,
а как равный равному
возвращало мне мой взгляд,
чтобы, когда я открываю свой рот,
звучал мой голос,
а не голос предков или потомков.
Пусть мы будем вечной свадебной совокупностью,
Я в тебе и ты во мне –
РОДИНА МОЯ.
Но как выдержать объятья
Твоего искалеченного тела?
Незаживающая рана, поражённая грибками и вирусами,
источает зловоние.
Щупальцы канализации
сжимают горло водопровода,
поэтому времени уже нет.
Это не только наша большая травма,
это тысяча маленьких порезов,
уродующих лицо нашей РОДИНЫ.
Из-за наших
беззаботности,
безалаберности,
попыток целесообразности,
экскаваторы и цемент уродуют её лицо.
Наши дети больше не похожи
на детей наших родителей.
Наши родители больше не похожи
на родителей наших детей.
Каждый день растёт стена разногласий
между нами и в нас.
Поэтому я боюсь, Неше*,
что твой сын Хазар*
и моя дочь Ирини*
не найдут общего языка,
если мы промедлим сейчас.
МОЯ РОДИНА - родинка на теле Земли.
Дайте руку, не дайте ей исчезнуть.
Если она исчезнет, мы исчезнем вместе с ней.
Примечания:
мАстика, тимьян – пряные травы;
Неше – туркокиприотка, поэтесса, живущая на севере Кипра;
Хазар - мир (турецк);
Ирини – мир (греческ).