Ты взял её щенком игривым
И сразу на́ цепь посадил;
А чтобы злой росла, ревниво
Скрывал от всех, кто в сад входил.
Она сначала так скулила,
Так морду клала между лап,
Как будто сжалиться просила
Иль чьей-то помощи ждала.
Но каждый день с чугунной миской
Ты выходил к ней только сам.
Она с каким-то жалким визгом
К тяжёлым жалась сапогам.
Но между тем, как гасла вера
Из цепи вырваться стальной,
В ней разгоралась злоба зверя
С дремучей сумрачной тоской.
И по ночам в слепой обиде,
Грызя обсосанную кость,
Она училась – ненавидеть,
Она – вынашивала злость.
Она росла высокой, сильной.
И на двери, ведущей в сад,
Прибил ты, будто герб фамильный,
Табличку с грозной мордой пса!
Теперь в твой сад никто ни шагу –
Там зычный лай царит в глуши.
…Что ж, торжествуй: ты смог в собаку
Вложить всю злость своей души.