В основу сюжета легла история похищения Наташи Кампуш, ее многолетнее заключение и побег, а также смерть, что нашел похититель на венских рельсах.
Посвящается А.С. Пушкину.
1.
Я помню тебя, я помню пыльный трамвай
И платье твое, и сердце мое вдоль рельс,
Разделивших на редкость холодный май
На меня и на девушку-эдельвейс.
Твой чувственный рот в предвкушении гибких слов,
Не посмевших звучать в этот яркий миг.
Весь мой мир до тебя и не мог быть нов –
Порожденье земли, плод бесплотных книг.
Я страстно желал, чтобы цепь электричества сморщилась,
И мы заперты были бы здесь, веками деля одиночества.
Я жадно молился, чтоб ты никогда не кончилась.
Я страшно боялся, что ты никогда не кончишься.
Мне было пятнадцать, я вмиг стал всерьез влюблен,
Но минуты прошли, за тобою закрылась дверь,
Чуть зажав возле ног твоих синий лен, -
И я весь стал потерей. Я стал чередой потерь.
Я не спал по ночам, презирая себя за озноб,
Начал курить, скинул дюжину килограмм.
Ты была ненасытна, как голод среди трущоб.
Ты была как богиня, что ревностно грабит храм.
…все же вспомнить пришлось, в каком я живу году,
И притвориться счастливым, что я всегда умел.
Но я верил и ждал, что однажды тебя найду,
Что мне путь начертал уже твой белоснежный мел.
2.
Прошло столько лет перед этим счастливым днем,
Сказал бы: полжизни, если б по правде жил.
Это был переход, трещащий по швам паром,
Знавший только песок да вонючий ил.
Человек – не картина. Похитить гораздо проще,
Имея терпенье. Спустив себя с поводка,
Я приехал к ней прямо на площадь
Соседнего чистенького городка.
Они не спешили, искать стали через неделю.
Но я-то причем? Женатый, баптист, адвокат.
Здесь не цепляются подозрения
За прелестный дом и лучший в квартале сад.
Я не безумен. Я знал, что она – не ты.
Совсем не тот запах, не тот колдовской накал.
Но слегка обмануть, перекрасить свои мечты –
И вот, получилось: я вовсе не зря искал.
Я не ждал от нее ни любви, ни страсти,
Не хотел ни насилья, ни секса, ни чьих-то денег,
И вовсе не пьян был своей безграничной властью.
Какая тут власть? Я такой же безвольный пленник.
Я лишь смотрел, любовался случайным сходством,
И видел, сквозь веки, в глазах обреченную даль.
Но что я мог сделать? Судьба ведь – такое скотство.
Мне жаль нас, девочка. Искренне, очень жаль.
Я хранил ее пуще родного ее отца.
Купал в ванне. Стыдливо, не глядя.
Стирал слезы с фарфорового лица
И ровнял непослушные пряди.
А когда спала она сладким, эфирным сном,
Я гладил ей руки и волосы, спадшие с ложа.
Я впитывал пальцами чудный ее геном,
Пока проверял, не натерло ли цепью кожу.
…под утро я шел кому-то выписывать чеки,
По школам развозить троих детей.
Быть можно дельным человеком
И думать о красе её ногтей.
3.
Она убежала. Через 12 лет.
Босиком и не глядя почти назад,
Сменяв электрический, верный свет
На пасмурный, острый австрийский град.
Я как будто случайно забыл запереть засов.
Скоро взвоют сирены, зажгутся по мне костры.
Я застыл напоследок меж гор и густых лесов,
Надеясь на то, что колеса вдали остры.
Я вышел на наш, знакомый давно маршрут.
Знаешь, теперь здесь бассейн и велотрасса.
Я отдал себя на единственный честный суд,
Лежа на рельсах Vergebung*-штрассе.
Vergebung (нем.) - прощение.
Иллюстрация: Christian Schloe (Salzburg, Austria)