Она хранит этот шелковый галстук,
Потертый местами от времени,
И совсем не сиреневый.
Цвета синего - длинный и мягкий.
Она так дорожит им, словно у вещи много заслуг.
На самом деле его носил покойный супруг -
Человек очень яркий.
Она не стирала его ни разу с того времени,
Как последний раз сняла с мужа.
И вообще-то она не суеверна,
Но хочет верить, желает верить, что на волокнах ткани остался старый одеколон.
Хоть и несколько лет прошло с похорон.
Она как сейчас помнит, какая стояла стужа.
И мокрый снег сыпал огромными хлопьями,
Желая замести все вокруг, погрузить в свои воздушные объятия.
А она выворачивалась, рыдала, ежилась, кидалась на всех с проклятиями.
Муж лежал в ледяном гробу, с распахнутыми глазами и искривленным ртом,
Словно не успел о чем-то предупредить, что-то сказать.
Словно не дожил еще несколько мгновений с ней. Словно не хотел исчезать.
Это она поймет потом.
Галстук от времени местами уже расходится,
Нитки выпадают, а волокна крошатся.
Ну, еще бы, уже сорок лет прошло.
А для нее он все еще молод.
И щеки от боли морщатся,
И прятать слезы приходится.
Потом они остывают и на щеках оседает холод.
Она снова одна.
А солнце уже взошло.