Протёр глаза до жёлтых огоньков, –
не чудится! И мысли зашатало.
…Из пелены февральских облаков
за мной старуха чутко наблюдала.
Таил угрозу беспечальный взгляд,
кривились губы в дьявольской усмешке.
И снег пошёл… тугой, как виноград.
«Беги, милок!» – услышал я. «Не мешкай!»
По непроглядно-белой темноте
летел ко мне тысяченогий топот, –
бандитов? кагэбэшников? чертей?
«Твоих грехов, милок!». И смех… И клёкот…
Мне до сих пор сквозь этот снегопад
бежать слепцом, о вехи спотыкаясь,
и чувствовать старухи липкий взгляд…
А жив я только тем, что просыпаюсь.
В мозгах стучит: «Да кто же есть Она –
мой судия? палач? больная совесть?"
С утра хожу, как поднятый со дна,
и ночи жду, к ужасному готовясь.