Прикосновенье нежных рук
исторгло плач рояля,
рояльный искромётный звук
смягчился нежностью педали.
И звуки падают во тьму
и затихают бархатисто,
и кажется иду ко дну
в забвение ударов Листа.
Шопен предстал в своей весне,
и Моцарт улыбнулся нежно,
блуждает Скрябин как во сне,
истаивая в этой пьесе.
Подвластна звукам дышит тень
иных невиданных движений,
звучащий бархат гасит день,
я воспарю к тебе в смятеньи.
А где же Бах? А Баха нет.
Он будет лишь в твоих владеньях:
рояль манит, и Бахов свет
смягчит к тебе моё паденье.