Мой Бог, откуда это чудо?
Во мне струится песни ток.
Из глубины, из ниоткуда,
Из завороженных зрачков.
Какой мотив!
Как дух сжимает!
Как не страшны ни боль, ни смерть!
Как сладко сердце замирает,
Пускаясь в эту круговерть!
Как просто жить под эту песню,
Дремотно веки опустив,
И не дышать - а вдруг исчезнет
Её единственный мотив?
То, уносясь в её наплывах,
Едва касаясь крыш домов,
Лететь над городом лениво,
Над суетой сквозных дворов,
Над осенью,
Над фонарями,
В переплетеньях проводов,
Над чепухой житейской дряни,
Над пустотой ненужных слов.
То, замирая от испуга,
Проснуться вдруг от тишины,
Когда часов незримый угол
“Тик-так” роняет со стены.
И до рассвета, до рассвета
Нестись сквозь память, чтоб припасть
К тому ручью на склоне лета,
Где эта песня началась.
Но, вдруг, в оврагах ускользая,
Туда дорога заросла?
Вот незнакомый лес сжимает
Мне сердце в каменных стволах.
Как немы сумерки!
Как страшно,
Вот так, ни с чем вернуться жить
В неразбериху дел пустячных,
В водоворот привычной лжи.
Ведь все, что нажито - пустое!
И все, что будет нажитО,
Не стоит, слышите, не стоит
Вот этой музыки простой!
Которая легка, как птица.
Когда - лишь сделай лишний шаг -
Вспорхнет - и сразу растворится
В высоких, белых куполах...
Я знаю, - временем измяты,
Мы все забудем, всех простив.
Но что-то, что-то будет свято.
Как знать - ни этот ли мотив?
***
Я проснулся от пустоты...
Где ты, песня моя, звенящая?
За ночь снегом прибило кусты -
Вот и ты, моё настоящее.
Я касаюсь струны, как свечи -
Зачарованно, осторожно.
Но она только ватно молчит,
И дрожит в темноте растревожено.
Не звенит...
не звенит...
не звенит!
Только дрожью наполнилась комната.
Я, да стены, да тусклый ночник,
Да за окнами кошка бездомная.
Выйду ночью в неоновый свет,
В одиночество города спящего,
Будут волны, стуча в парапет,
Успокаивать боль проходящую.
Будут птицы воздушно легки,
Проноситься бесшумными тенями,
И случайных огней маяки,
Над рекою мерцать приведеньями.
Постою на пустынном мосту,
Над торжественным, вечным движением.
Где, качаясь, глядит в черноту,
Размозженной луны отражение.
Тишина!
Что же делать теперь!?
Тишина...
Ни привыкнуть, ни выбраться.
Только ждать,
Только молча терпеть,
Вместе с лесом осенним осыпаться.
В черно-белом и плоском “ПОТОМ”
Говорит о проблемах снабжения,
Анекдот рассказать за столом,
И смеяться до изнеможения.
На работу - с работы бегом,
На работу - с работы, как маятник.
Дни, что грохот машин за окном,
Не тревожат меня, не касаются.
И как каменный истукан,
Не терзаясь мечтой и сомнением,
Допивать свой граненый стакан
С отведенным мне Господом временем.
Тишина!
Хоть кричи в небеса...
Мне бы только на миг повторить тебя.
Я такие б стихи написал!
Я такие бы сделал открытия!
Дай мне силы, бессонницы бог,
Видишь - слёзы остыли и высохли.
Вот и утра туманный порог,
Дальше день
Без сомнений и вымыслов...
***
- Куда ты, мальчик?
- Всё с начала -
Дороги, ласточки, сума.
Искать мотив, чтоб зазвучала
Ему в ответ во мне струна.
- Давно ли ищешь?
- Сколько помню.
Во мне звучит неясный гул.
Я на него, как пес бездомный,
На запах матери бегу.
- И сколько раз ты ошибался?
- Всегда.
Он тает, как снега.
Я уходил - он приближался,
Я подходил - он убегал.
- А ты?
- А я его не знаю.
Я только знаю, что он есть.
В ручьях, в деревьях, в птичьих стаях,
В гудках трамваев, где-то здесь.
- И долго так?
- Всю жизнь, конечно.
С изнанки душу не заткнуть.
Мне этот гул дорогой млечной
До самого конца тянуть.
- И сколько лет уже ты тянешь?
- Не помню - десять или сто.
И что года! Река не станет
Впадая в море, брать исток.
Но чем он ближе и слышнее,
Тем мне страшней его найти.
За ним пустая дверь чернеет
И обрываются пути.
За ним мне ничего не надо.
С вершины этой спусков нет!
Лишь краткий миг и можно падать
Сквозь толщу не прожитых лет.
- Да ты в своем уме ли, мальчик?
Где мать, отец твои? Твой дом?
- По мне нигде никто не плачет.
Мой дом во мне, а я ни в ком...
- Один?
- Мы все здесь одиноки.
Живем в плену самих себя.
И от того-то так жестоки,
И ближних мучаем, любя.
Боимся смерти до психоза,
А сами дней торопим бег.
Хандрим и проливаем слезы
От жалости к самим себе.
И снова драки, кровь.
И снова,
Как свора бешеных собак,
Друг друга разорвать готовы,
И сдерживает только страх.
Но в этом крике, в этой каше
Тот зыбкий теплится мотив.
О, как его лишиться страшно!
О, страшно как его найти!
И я боюсь проснуться ночью
От той звенящей тишины,
Что давит, разрывая в клочья,
Мембраны раковин ушных.
- Живи, как все, не выдвигайся.
- Как все? А это значит как?
- Женись, плодись, трудись, не майся,
Не делай культ из пустяка.
- Нет-нет, я пробовал, я знаю.
Живу, как все, но этот гул...
Я с ним встаю и засыпаю,
Я сам бы рад, но...
Не могу!
- Лечись. Мацеста, процедуры,
Бег по утрам, холодный душ,
Здоровый цвет лица, фигура.
Глядишь - забудешь эту чушь
Устроишь жизнь свою, как люди,
Возьми в аптеке бируши.
Вгони их в уши и забудь их.
Угомонишься - станешь жить!
Куда ты, мальчик?...