Я разговариваю с птицами, с цветами,
с травой, с деревьями, но только не с людьми:
я сторонюсь их, хоть и сам зачат был в сраме,
как все, и полон всякой дряни. Если миг
улавливаю я порой удачный,
пишу стихи; и даже в комнатке чердачной,
где обитаю я меж потолком
и крышей, всё преображается (да! кстати,
меня родители считали дураком;
а дед кричал: «В дурдом мальчишку сдайте!»):
я вижу на полу, и по углам,
и пред собой не пыль и разный хлам,
а земляничную поляну, где, ребёнком,
я ягоду на тонкий стебелёк
нанизывал, а дивный мотылёк
порхал над головой моей; в высоком
прозрачном небе чёрные стрижи
мелькали крестиками чёрными… Я рОс злым,
запуганным и одиноким. Взрослым
не став, сказал себе: «Ты детство сторожи!»
11 июня 2014