Я заметил как-то, что музыка Шостаковича,
Слог Пастернака, чеховская тоска
Отражаются в сценографии Давида Львовича,
Точно так же, как в воде облака.
Ибо цветы скрывая в подножном соре,
Время звенит ахматовской тетивой.
Доски кузова делают тихими зори,
Березы Кузькина знают, что он живой.
Дар сберегать, не участвуя в играх с НЭПом!
Даже в час пик подниматься над маятой!
Так чернозем становится звездным небом,
Занавес временем, творчество добротой.
Легкой рукой взмахнув и забыв обиды, Вы
Душу живую вдыхали в любой предмет.
В зеркале сцены, будто псалмы Давидовы,
Тонут метафоры, провозглашая свет.
Всем нам, конечно, запомнилась стать неброская,
Тихая внятность, запахи мастерской…
Та же печать была на лице у Бродского,
Что-то нездешнее, что-то про свет другой.
Мы на земле, а у гениев свой регламент…
Там где сплетается в круг золотая нить,
«Быть иль не быть?» - вопрошает Высоцкий-Гамлет.
И отвечает Боровский: «Конечно – быть!»
Этот библейский глагол повторяя заново,
Кровью косяк дверной освятит весна.
Одесса- Киев-Москва - повсюду – занавес,
И в благодарность Мастеру – тишина…
автор: Влад Маленко